Кинжал Улугбека - страница 15

Неожиданно Вахруддинов поднялся, взял этюдник с треножником и пошел. Паштет вспомнил, что днем Регистан блистал так ослепительно, что глаза болели.

- Что он говорил? - пододвинулась к нему Варя.

- Да ничего особенного, но сегодня он произвел нормальное впечатление, никакой шизы. Может, чуток странный…

В «ханаке» не было электричества, здесь его часто отключали после десяти вечера, а потому Валерий Иванович зажег свечу. Поужинали лепешками, сыром и помидорами, запили минералкой. Пришел Марат, все получили по спальнику, но ложиться не хотели и приставали к Лерычу с просьбами что-нибудь рассказать.

- Мы без вас ломали голову, почему у склеенной тарелки рисунок не сошелся, но даже Олег не догадался, - сказала Гера.

- К сожалению, и я не знаю отгадки.

- А говорят, вы все знаете.

- Кто же это говорит? Все знать невозможно. Я вам еще одну тарелочку покажу.

Он сходил в кабинет и вернулся с расписной тарелкой, тоже склеенной из кусков.

- Что в ней необычного? - поинтересовалась Гера. - Дырочки?

- Это сито?.. - спросила Варя и сама же ответила: - Вряд ли. Во-первых, дырок мало, во-вторых, очень уж маленькие. А почему, кстати, они расположены по краям осколков?

- Неужели ремонт?! - воскликнул Марат.

- Похоже на то, - согласился Валерий Иванович. - Если учесть время изготовления тарелки и состояние экономики, то напрашивается именно такой вывод. Подобная посуда была немалой ценностью, ее починили: скрепили металлическими скобками. Они проржавели и рассыпались в земле. А дырочки от них остались.

- Зачем встрял? - упрекнула Марата Гера. - Ты все знаешь, а нам не дал подумать.

- Давайте, Валерий Иванович, еще какое-нибудь расследование проведем, - предложила Варя.

- Вы не забыли, что вставать в полпятого?!

- Мы встанем, - стали его уверять. - А вот вы скажите, были ли у вас в экспедициях какие-нибудь детективы?

- Детективы? - удивился Валерий Иванович. - Что вы имеете в виду? Кражу, убийство, похищение? Не припомню такого.

- Археологические детективы! Может, находки необычные. Что-то необъяснимое…

- Находки были разные, - задумчиво сказал Лерыч. - Постойте, а ведь и убийство было! О нем расскажу завтра.

Все возмущенно заорали, хотя Лерыч просто дразнил их.

- Однажды мы вскрывали погребение. Там оказался скелет ребенка, мальчика лет двенадцати, а в области живота разлита ртуть. Откуда она взялась, как думаете?

- Выпил ртуть? Неужели его заставили?

- Это была насильственная смерть. Только непонятно, за какой проступок так страшно покарали ребенка. Вот вам чудовищное преступление, которое было раскрыто через десять столетий. Оно нас потрясло, - сказал Лерыч и добавил решительно: - А теперь спать.

Выехали рано, пока солнце не поднялось и полные утренним щебетом кроны платанов, карагачей и тутовника не смолкли и не сомлели в густом от зноя воздухе. Экспедиционный грузовичок с брезентовым верхом был открыт спереди и сзади, чтобы продувало. По бортам - скамейки, посередине картонные ящики с продуктами и еще один, с посылками и письмами от родителей. Лерыч сел с ребятами в кузов, а Олега отправил к шоферу. Мимо проплыл Регистан, потом автовокзал, пошли пыльные окраинные улицы.

- Сейчас я вам покажу могилу Абдул-Латифа, сына Улугбека, отцеубийцы, - предупредил Валерий Иванович.

- А разве она сохранилась?!

- Вот она!

Ожидали увидеть старый мавзолей, но это было всего лишь возвышение вроде фундамента, заросшее сухой травой, замусоренное.

- Хорошо, что этот пустырь не застроили, - ответил Валерий Иванович на недоуменные вопросы. - Для назидания потомкам память о злодее должна оставаться.

- Правильно, - одобрила Гера. - Пусть каждый прохожий плюнет на это место!

Машину трясло, ребята уже потирали бока. Становилось жарче, клонило в сон. Дорога шла по долине, а кругом высились горы с осыпями щебня. Зеленело сухое русло сая - речки. В одном месте горные хребты сходились совсем близко, и Валерий Иванович окликнул клюющих носом ребят:

- Смотрите! Тамерлановы ворота!

Даже отвесные склоны гор были густо записаны любителями автографов. Складывалось впечатление, что ездят сюда с ведрами масляной краски и малярными кистями, чтобы увековечить свои имена. А потом началась Голодная степь, равнина, в основном засаженная хлопком, место тоскливое и, казалось, бескрайнее. И ветер, врывавшийся в фургон, будто стал горячее и колючее, напоенный микроскопическими кристалликами соли. По обочинам мозолили глаза белые солонцовые разводы, а еще лежал на боку мертвый осел с круглым, как шар, раздувшимся животом, вытянув растопыркой вверх прямые, как спички, ноги. Это последнее, что увидела Варя. Остальные уже спали.