– Давайте помолимся вместе?
– Ладно, – сказала Чхве.
Они зашли поглубже в лес. На территории не было подходящего водоема, поэтому Кэтрин крестила Чхве в палой листве, красно-золотой и мягкой. Вообще-то Чхве не готова к крещению, сказала Кэтрин, но, пожалуй, в таких обстоятельствах можно.
– Теперь вы тоже католичка, и мы можем вместе молиться. Я вам дам христианское имя. По-моему, надо на «М», как Мария. Магдалина подойдет? – (Чхве кивнула.) – Вот и хорошо. Отныне вас зовут Магдалина.
Чхве и Кэтрин вместе молились и ободряли друг друга. Это было утешительно – хранить секрет на двоих, пусть и просто-напросто имя – «Мария» и «Магдалина», тайный шифр. В мемуарах Чхве пишет бесхитростно: ее единственная подруга была католичкой, «и поэтому я тоже стала католичкой».
В начале марта Чхве опять увезли. Накануне она в последний раз увиделась с Кэтрин, и та подарила ей ожерелье. У Чхве не нашлось достойного подарка, и она протянула подруге две стодолларовые купюры, которые остались еще с Гонконга. Мария покачала головой:
– Не надо. Мне вообще-то зарплату выдают. Я думаю, вам они больше пригодятся.
Невыносимо было расставаться с единственным человеком, которому можно довериться. Чхве сунула деньги Кэтрин в руку, развернулась, шагнула прочь и услышала:
– Магдалина!
Она обернулась.
– Сестра, – сказала Кэтрин, – мы еще когда-нибудь встретимся.
Она подбежала, обняла Чхве, положила голову ей на грудь. Обе рыдали до изнеможения, затем распрощались. Спустя годы Чхве узнала, что Кэтрин возили туда-сюда по стране и в конце концов отправили преподавать северокорейским шпионам кантонский. Чхве и Кэтрин больше не виделись.
А вот с Ким Чен Иром она виделась постоянно. В 1981-м и 1982-м они регулярно встречались – как правило, на вечеринках в Рыбном доме. Чхве казалось, что он «очень худой».
– Это я каждый день занимаюсь, худею, – объяснил Ким Чен Ир. Он по-прежнему курил, но пил меньше и почти весь вечер тянул воду из бутылок – но гостей подзуживал пить до дна. Отношения Кима и Чхве походили теперь на дуэт сына и матери – она же все-таки была на шестнадцать лет его старше. Она дразнила его насчет диеты и изо всех сил старалась «добиться [его] доверия». Делать вид, будто довольна, даже очарована, – единственный способ сохранить хоть какую-то свободу и не свихнуться, поэтому Чхве смирилась и старалась играть любезность, не опускаясь до лести.
Вероятно, Ким Чен Ир тем временем готовился выйти на люди. В октябре 1980-го Ким Ир Сен на Шестом съезде Трудовой партии Кореи официально провозгласил сына своим преемником, и этот авторитарный непотизм был встречен презрением международного сообщества – не только Запада, но и многих социалистических стран Восточной Европы и Азии. Ким Чен Ир на том же съезде объявил, что Северная Корея отходит от традиционного коммунизма к самообеспечению и укреплению идеологии чучхе. Партийцы со съезда вернулись с подарками – каждому достался прекрасный образчик новейших технологий, японский семейный холодильник. На дверце холодильника крупными буквами значилось «ПЭКТУСАН». Холодильник, объяснили делегатам, им дарит лично великий вождь. В феврале 1982 года Ким Чен Ира «избрали» в Верховное народное собрание и официально сообщили широкой публике, что его надлежит называть «любимый руководитель». Кроме того, Ким-младший активно занимался подготовкой к семидесятому дню рождению отца 15 апреля 1982 года – вдобавок к неумеренным торжественным мероприятиям перекраивал городской план Пхеньяна, чтобы впихнуть туда 170-метровый Монумент идей чучхе, триумфальную арку и площадь Ким Ир Сена, которые надлежало соорудить на одной прямой. И еще он продюсировал многосерийную эпическую кинобиографию Ким Ир Сена «Звезда Кореи», в которой великий вождь наконец-то стал экранным персонажем.
Едва Ким Чен Ира провозгласили преемником великого вождя, режим приступил к его обожествлению. На практике это означало, что он превращался в сына Бога. До той поры Чхве в основном ездила на экскурсии, посвященные Ким Ир Сену; теперь ее отвезли в Музей революционных заслуг Ким Чен Ира, где прославлялся уже не отец, а сын. Музей состоял из «исторической» экспозиции, горного парка, где, сказали Чхве, Ким Чен Ир проходил военную подготовку, и кинолектория, воспевавшего исключительные творческие таланты любимого руководителя. Все здания построили совсем недавно, экскурсии водили женщины в военной форме. По стенам лектория висели вырезки из зарубежных газет – «Нью-Йорк таймс», например, – превозносившие Кимов. При ближайшем рассмотрении эти материалы оказались оплаченной рекламой, сверстанной под аутентичные газетные статьи.
