Съемки завершились 28 декабря 1985 года, спустя несколько месяцев состоялась премьера фильма, и популярностью в стране он превзошел все предыдущие работы Сина. На сеансы валили такие толпы, что два разных перебежчика – один из Пхеньяна, другой из провинций – отчетливо помнят, как люди погибали в давке. Зрителей в кинотеатры набивалось столько, что многим, несмотря на неоднократные попытки, посмотреть кино так и не удалось.
Ким Чен Ир тоже полюбил «Пульгасари» беззаветно – для него то была история о народной борьбе с частной собственностью, алчностью и феодальным гнетом. Монстр олицетворял партию, выступал ее представителем, а еще лучше – самим Ким Ир Сеном, освободившим народ от угнетателей. Но верно ли такое толкование? Годы спустя, когда «Пульгасари» наконец показали за пределами Северной Кореи, многие утверждали, что Син имел в виду другое: честные люди голодают, дабы прокормить Пульгасари, но затем невинная душа народа, воплощенная в юной девушке, взрастившей монстра своей кровью, жертвует собой, дабы вернуть людям свободу. В этой трактовке Пульгасари – по-прежнему Ким Ир Сен: некогда народный герой, а ныне себялюбивая всепожирающая тварь с ненасытными аппетитами, от которой нельзя избавиться бескровно.
Так что же такое «Пульгасари»? Отъявленная, откровенная пропаганда Трудовой партии, как считал Ким Чен Ир? Или аллегорический, умно закамуфлированный бунт режиссера? Син так и не дал удовлетворительного ответа. «Это просто кино про монстра, – говорил он, если спрашивали. – Там нет никакой идеологии». Кое-кто отмечает давнюю историю протеста в корейском кино еще времен японской оккупации: в этих фильмах самоочевидный сюжет маскировал антияпонскую пропаганду. Такие критики – в том числе ученые, академики – полагали, что фильм Сина – утонченный шедевр, а его образы и подтексты – серьезная критика режима Ким Ир Сена.
Каковы ни были подлинные намерения Сина, этот фильм перевернул ему карьеру и жизнь. «Пульгасари» – худшая его работа и несомненно самая знаменитая, известнее даже южнокорейских шедевров 1960-х.
И «Пульгасари», едва его посмотрел Ким Чен Ир, спас жизнь Син Сан Оку и Чхве Ын Хи.
Закончив работу, Син послал Ким Чен Иру предварительные копии «Пульгасари» и только что завершенного «Хон Гиль Дона». А в канун нового 1986 года в офис «Син Фильм» ворвался Чхве Ик Кю. Товарищ любимый руководитель, возвестил он, посмотрел оба фильма, очень доволен Сином и его сотрудниками и хочет вознаградить их за работу Следом за режиссером Чхве Син прошел через просмотровую, к которой как раз подъезжали три набитых грузовика. Призвали всех сотрудников компании – семьсот человек. Режиссер Чхве громко объявил:
– Товарищ любимый руководитель очень доволен «Пульгасари» и «Хон Гиль Доном». В благодарность за вашу работу он прислал подарки. Это большая честь. – Грузовики начали разгружать, а он между тем зачитал: – Список подарков: пятьдесят оленей, четыреста фазанов, двести диких гусей, двести ящиков апельсинов…
Из грузовиков извлекли пятьдесят свежеубиенных оленей, четыреста еще не ощипанных фазанов, двести копченых гусей, бесчисленные ящики апельсинов, только что доставленные из Японии. Чхве Ик Кю декламировал послание, а многие сотрудники плакали.
– Любимый руководитель очень доволен тем, что все сотрудники под началом президента Сина и вице-президента Чхве так усердно трудились и создали такие прекрасные фильмы, – сообщил он. – Любимый руководитель велит вам в наступающем году трудиться еще усерднее и создавать фильмы еще лучше…
Согласно северокорейской традиции, письму не было видно конца.
Когда режиссер Чхве все-таки дочитал, вперед по очереди выступили главы департаментов «Син Фильм», поклялись в верности Ким Ир Сену и Ким Чен Иру, а затем все хором пропели «Песню генерала Ким Ир Сена» («Дорого нашим сердцам имя нашего генерала! / Любимый наш Ким Ир Сен, хвала тебе, честь и слава…») и «Песню генерала Ким Чен Ира» («Он великий художник радости, / С ним расцветают сады чучхе. / Да здравствует генерал Ким Чен Ир!»). Администратор «Син Фильм» всю ночь раздавал подарки сотрудникам: высшие чины уносили домой целых оленей и ящики апельсинов, а мелкие сошки довольствовались парой апельсинов и куском фазана. Назавтра, 1 января, Син и Чхве закатили праздник для руководства компании, человек на сорок. После нежданных даров у всех от восторга еще кружилась голова. Ким Чен Ир то и дело вручал подарки членам ближнего круга, но обычным смертным редко что-нибудь перепадало: этикет ТПК запрещал членам партии одаривать друг друга – якобы это нарушало принципы социализма. В ту ночь все ели, пили, пели и танцевали; даже Син и Чхве подпевали народным корейским песням.
