— Направляюсь на международный конгресс, который начнется сегодня в тринадцать часов в помещении спортивного комплекса «Олимпийский». Перед этим планирую заселится в гостиницу «Крещатик», где мною вчера забронирован одноместный номер. Обратный железнодорожный билет приобретен на поезд «Ужгород-Москва», отправление из Киева завтра.
— Предъявите билет, — задергал носом боровок.
Мое объяснение, что бронировал и платил электронным способом, по Интернету, видимо, разрешило все сомнения украинского пограничника.
— Собирайтесь, пойдете с нами, — и за его спиной замаячили фигуры коллег в разномастной амуниции.
Меня провожал полный жалости взгляд соседки по купе. И я благодарен ей за то, что она, тяжело больная, сопереживала незнакомому «москалю». Когда поезд уже тронулся и я все же вернулся, чертыхаясь, сел на свою полку, она только произнесла с досадой:
— Навижени прикордонники, — и по-русски добавила: — полоумные, потому-то и Крым проср***ли…
Удача улыбнулась мне уже в тамбуре, когда одной ногой уже стоял на перроне. В вагон вошла пожилая женщина в кителе таможенника, она, видимо, сразу оценила обстановку и предложила мне еще раз показать содержимое багажа. Сумки перетрясли здесь же, на заплеванном полу. Потом долго вели с кем-то телефонные переговоры, нудно перечисляли в трубку бритву, носки, записную книжку и прочие дорожные мелочи. Я отметил для себя, что добрая женщина отчего-то не упомянула диктофон, но эта мелочь, наверное, сыграла решающую роль: боровок-пограничник, не извинившись, пробурчал, что я могу собрать свое барахло и вернуться в купе.
Через несколько часов я с интересом оглядывался на Майдане Незалежности. Это место боевой славы новой власти почти не изменилось с того момента, как победившие революционеры погасили последнюю чадящую автомобильную покрышку. Признаюсь, горные хребты покрышек, перевалы вывороченной брусчатки и пики наглядной агитации невольно внушали почтение. В долинах между ними Запорожской Сечей раскинулись шатры армейских палаток и полевые кухни.
Немало времени понадобилось, чтобы понять: Евромайдан — уже далеко не «чистый субстрат достоинства и ненасилия», как утверждал архимандрит Кирилл (Говорун), создатель так называемого «богословия Майдана». Я убедился, что Майдан — это разбитый на десятки черепков глиняный кувшин. Лично я рассмотрел шесть таких черепков, которые для себя называю так: Паперть-Майдан, Маркет-Майдан, Экспо-Майдан, Лобби-Майдан, Наци-Майдан, Арт-Майдан.
Паперть-Майдан
Бросались в глаза небольшие самодельные ящики из фанеры, пластиковые контейнеры и картонные коробки из-под обуви — Майдан повсюду и с раннего утра до позднего вечера собирает пожертвования, точнее подаяние — ибо «христаради» на пропитание. Табличка «Збір коштів для харчування Майдану»: собирает средства на пропитание Майдану здоровый тридцатилетний парубок с тюремными татуировками на руках. Его рабочее место расположено в ста метрах от отеля «Хрещатик», в котором я остановился. С небольшого балкончика моего номера видно, как каждое утро, ровно в восемь часов, хлопец выволакивает на дорогу зеленое пластиковое кресло и стул. Водружает коробку для «збіра коштів» на стул, а сам плюхается в кресло.
Сидит развалясь, будто надсмотрщик над толпою. Ровно в 8 часов вечера он проделывает обратный путь. То же происходит вокруг десятков других майдановских ящиков для денег. Изо дня в день молодые парни равнодушно поглядывают на гомонящих туристов, приосаниваются перед камерами западных телекомпаний, провожают взглядом купюры, падающие в ящик, литрами пьют чай или бог весть что. Профессиональные нищие. И это я называю Паперть-Майдан. Майдановские профессиональные нищие отличаются от обыкновенных «калик перехожих» только тем, что ведут себя как настоящие хозяева и паперти, и алтаря. Караульные революции, это они.
Маркет Майдан
Майдан — это маленький город в большом городе Киеве, наподобие Ватикана в Риме. С утра до позднего вечера его кривые улочки шлифуют толпы туристов. Приезжают, чтобы причаститься революционных святынь. Получают незабываемые эмоции, оставляя взамен свои евро, доллары и гривны.
