Скоро не будет чужих точек зрения, все они будут мирно уживаться под сенью постправды, пока в мире царит политическая поляризация, поскольку в ней заинтересованы власти и партии. Самая сильная поляризация была в период холодной войны, когда мир разделили на людей и «нелюдей». Причем каждая страна считала правильной исключительно себя.
Сегодня накал политических страстей уменьшился в отношениях между странами, но царит внутри стран. Президентские выборы, даже просто приближение к ним, делит страну пополам. Два политических соперника ведут свои армии друг против друга.
После выборов власть пытается удерживать информационное пространство под своим контролем, чтобы обеспечить для себя будущие выборы. Именно выборы считаются признаком демократии, хотя в античности, где и придумана демократия, сутью ее было участие граждан в принятии государственных решений. Наверное, ближе всех к этому пониманию находится идея референдумов в Швейцарии.
Сегодня войны в информационном пространстве заменили реальность. При этом все обсуждают то, чего сами вживую никогда не видели, зато им об этом рассказали.
Журналист Д. Запольский, автор книги «Путинград», пишет о своих мытарствах прошлого периода, поскольку сейчас он с семьей живет в Финляндии: «Я вышел на Бобкова, который был главным в Медиа-Мосте, хотя на аватарке был нарисован Гусинский. Мы говорили буквально минуту, но пробыл я у него в кабинете не меньше часа. Бобков листал досье на меня и пачки прослушек моих телефонов. Это было забавно. На прослушках кто-то желтым маркером подчеркивал особо интересные абзацы. Начинавший свою службу еще в „Смерше” Бобков монотонно кивал, улыбался, читая в протоколах прослушек мои витиеватые матюки и особо гнусные эпитеты в адрес каких-то политиков. После внимательного изучения досье, бывший зампред КГБ СССР и руководитель политического сыска Советского Союза, а тогда типа начальник управления безопасности группы „Мост” нажал кнопку на телефоне и порекомендовал Гусинскому „Тут мальчик из Питера приехал. Умный, но не наш. Посмотри его, может пригодиться. Много знает, зараза!”. Напоследок генерал армии Филипп Денисович Бобков, знавший Берию и возглавлявший остатки Коминтерна, сажавший Бродского и высылавший из СССР Ростроповича и Солженицына, понизил голос и сказал мне четко и ясно, глядя в глаза: „Твоя тема закрыта, тут тоже тебе не место. Все скоро кончится. И тут тоже. Ищи другую сферу! Ты сможешь!” Я тогда не понял. А ведь он понимал, что скоро в России кончится та профессия, которая до прихода Путина в Кремль называлась журналистикой, кончится и НТВ, и группа „Мост”, и вообще все. Дедушка хотел меня предупредить. К сожалению, я его тогда не послушал и еще много лет дергался, пытаясь что-то сделать в медиасфере России» [3].
Запольский видит также одну существенную потребность, которую не сможет «вытянуть» Россия в ее нынешнем виде, когда безуспешно пытается войти в мировое сообщество: «Проблема только одна — в постинформационном мире возникает запрос на нравственную политику. Это очень серьезно: самые цивилизованные и развитые страны принимают беженцев, то есть делятся своим сокровенным с совершенно чужими интеллектуально и ментально людьми. Зачем? А вот такая новая эра — надо делиться, подтягивать остальной мир. Через втягивание чуждого и чужого в свою орбиту. Европа и США сейчас очень сильны этим решением, пожалуй, никогда никто на планете так не был силен! Это очень серьезный тренд, который сейчас мало кто правильно понимает, а в России — вообще почти никто. А ведь даже Фидель Кастро все понял. И в свете этой тенденции нынешний режим может рухнуть очень неожиданно: мировые элиты начинают требовать с политического руководства стран первого мира честной и порядочной политики» [4].
Уход от реальности всегда был защитной реакцией советского человека. Может, отсюда страшная тяга к научной фантастике советской молодежи. И вообще литература и книги занимали тогда самое почетное место, и никаких тиражей не хватало, чтобы удовлетворить спрос советского человека. Для тех, кто читал мало, таким миром ухода было кино. А когда появились первые телесериалы, то пустели улицы и даже магазины закрывались, поскольку продавцы тоже хотели увидеть очередную серию.
