– Святая и вечная… вот ты какая. Думаешь, можешь позволить себе милосердие?
Тут встряла Анастасия. Еще бы, сестру обижают! Отрезала:
– Милосердие – императорская привилегия.
Вот тут сидовские уши взметнулись! Мгновение – и сида снова спокойна.
– Не только, сестра.
– Да. Не только… Главное – ты помнишь. Даже если сама не подозреваешь об этом!
Римлянка разглядывает сиду словно золотник, который прямо на ладони превратился в отшлифованный рубин. Точно, околдована. Или… Кейндрих вспомнила – и похолодела. Все верно: девочке, которой предстояло водить армию, рассказывали не об одном Артуре и его рыцарях. Среди героев ее детства был и император Ираклий. Герой, принявший царство христиан разрушенным почти до основания – и победивший. Он не искал Грааль, но вырвал из рук неверных Истинный Крест. Только Артур, хоть и родился неподалеку, ушел в холмы ожидать своего часа, а Ираклий – жил и воевал пусть и далеко, но теперь. Казалось, прищурь глаза – и увидишь, как постаревший герой вновь ведет непобедимые фемы и меры на агарян и филистимлян…
Увы, когда нахлынули магометане, император уже не мог подняться в седло. Как и ее отец! Ушастое чудовище ухватилось за святое. Приняла облик невесть где сгинувшей августы, заколдовала вторую. Зачем? Неужели все это нужно против наследницы малярийного королевства?
Тогда почему синерылая не торжествует? Как же, еще одно «доказательство» – снизошла к человеку, больному той же болезнью, что и великий Ираклий. Первой, настоящая дочь императора выскочила уже за ней… Но Немайн смотрит в землю, полиловела – будь человеком, была б красней сапожек из греческой кожи. То ли совесть, то ли стыд… Раньше казалось, у нее ни того, ни того.
Потом были подарки. Лисята – миленькие, но не более того. Сида долго нахваливала зверей: как они ловят крыс и тем ослабляют чуму. Хорошо, но полезно именно диведцам, и особенно – горожанам. В болотах на холмах лекарство от малярии нужней, чем средство от чумы! Впрочем, подарок делают Гулидиену. Но вот дело дошло до оружия. С лука слетает чехол…
Лука?
Лежащее на руках святой и вечной Анастасии оружие если и напоминает привычный лук – так изогнутой формой и тетивой. Остальное… Вместо дерева – маслянистый блеск лакированной стали. Тетива натянута на колесики блоков. Обтянутая серым рукоять – и еще одна отдельно! Зацеп с крючком–спуском, чтобы злой шелк не ударил по руке. Вот как бывает – одни учатся годами, как пускать стрелу ровней, а другие приспосабливают штуковину… И вряд ли это римляне! У тех все большое, грубое, уже с вида мощное. Пожалуй, внешне более грозное, чем на деле. Здесь иной подход, и тянет от него не сухим теплом Африки, а стылым ветром с вершины сидовского холма. Того самого, что вдруг обернулся человеческим городом.
В том же чехле, что и оружие – футляр со стрелами. Снарядов не больше десятка, все тяжелые, наконечники в человеческую кисть длиной. Две – широкие и тупые. Учебные! Верно, новое оружие сначала нужно освоить. Остальные – отточены до бритвенной остроты и вышлифованы до звездного сверкания. Ох, не римская это работа! Римляне любят машины, но не путают их с привычным оружием. Здесь – помесь, ублюдок, урод… Которого так хочется взять в руки, испробовать холмовую волшбу в деле.
Кейндрих решила: и свадьбы ждать не будет, выпросит у жениха подарок – побаловаться. Потому первые слова, сопровождающие дар, прослушала. Вторым – едва поверила!
– Я, Анастасия Аршакуни – законная императрица Рима, но я пока не правлю – последние годы меня ничему не учили, да и годы еще не подошли. Потому я не могу как равная вручить подарок тому, чья власть и чей империум признаны уже столь многими владыками этого острова. Сочтешь ли ты уместным, если я вручу приветственный дар твоей невесте? Она ведь тоже будущая правительница!
Гулидиен принялся отвечать, говорить так же неторопливо и напыщенно. Кейндрих не слушает. Главное различила: согласен! Остальное неважно, мишура. Сейчас королевна видит только новое оружие, предвкушает миг, когда шершавая даже на взгляд рукоять ляжет в руку, когда точные стрелы пойдут в цель – сперва в кругляк–деревяшку, потом в оленей да волков. А там и до двуногих мишеней дойдет – найдутся!
