– А еще я могу вот что!
Палка перелетает в другую руку. И – то же самое, но левой! Дождался одобрения. Улыбнулся.
– А ты тоже стала на взрослую похожа. Ну… статью.
Не видно, но наверняка покраснел, как вчерашняя запеченная форель!
– У меня сын.
– Ага… А почему не подросла?
– Я взрослая, Тристан. Вот такая маленькая, но взрослая…
Дети – даже прошедшие войну и работу в полевом госпитале, неуверенность чуют за милю. Если это Тристан… Сестра рассказывала. Сын врача, желает быть воином, в прошлом походе помогал отцу. Теперь его учат на хирурга.
– Совсем взрослая? Не верю!
В ответ – печальный вздох. Августине до двадцати лет, полного совершеннолетия по римским законам, несколько месяцев. Что хуже – потерять в тюрьме годы детства или раннюю юность?
– Взрослая. Но – сида! Кстати, отчего ты решил, что быть врачом и воином разом нельзя? Учебы больше, служба тяжелей… но ведь и чести больше!
– Но ведь врачи не воюют…
– Старый обычай. Времен, когда племена бриттов воевали между собой. Когда пленных щадили, а лекарь перевязывал раны чужим так же, как и своим… Теперь не так. При Честере с камбрийским войском было больше тысячи монахов. Братья собирались молиться за свое войско и помогать страждущим. Их пощадили? Сумело бежать не больше пяти десятков. Наступили иные времена, и врач на поле беспощадного боя будет выглядеть совсем иначе. Так, как бывало в иные времена…
И полилась – сказка. Страшная! В ней поднимались к небесам кручи горных твердынь, шли в бой стрелки с самострелами, выпускающими десятки пуль в мгновение ока, ползали оснащенные баллистами чудища, ничуть не напоминающие слонов Ганнибала. Драконы со всадниками на них поливали землю огнем… Анастасия сначала испугалась, потом развеселилась. Это же сказка! В таком пекле не то что человек не выживет, черт окочурится.
– Выживет, – сказала Немайн.
Спокойно, буднично – словно не только по местным суевериям она холмовая сида, разменявшая четвертую тысячу лет. Словно видела и светило ярче тысячи солнц, и громовых птиц, взлетающих выше неба голубого – в небо черное!
– Выживет, – повторила сестра, – но не всегда останется цел. Тогда и приходит время тех, о ком я и хотела рассказать. Врачей и воинов разом!
Слова. Всего лишь слова, но глаза видят сквозь темень предутреннего часа. Пали с затянутых дымом небес винтокрылые – как это? – стрекозы. Враги, обступившие последнюю позицию израненных героев, отброшены пылающими стрелами.
Сквозь гром, по трясущейся земле, спешат воины в шлемах с опущенными личинами. На черных одеждах – багряные кресты. Там, где они проходят, враг бежит. Тогда их ждет новая работа: тащить раненых к стрекозам. Чтобы вывезти из ада. Доставить в госпиталь… А чтобы дожили, в ход идут сталь хирургов, снадобья травников, ведьминские зелья.
Госпиталь! Латинское слово! Значит, все–таки выдумка, вроде книги, в которой римская галера заплыла на небо и принимала участие в битве флотов Луны и Солнца. Можно выдохнуть… Хочется смеяться, но Тристан – серьезен.
– Для меня было бы честью принять одежду с красным крестом. Эти воины – монахи?
– Нет, – сказала Немайн, – многих дома ждали семьи. Но возвращались не все… И не всегда было, куда возвращаться.
– Понимаю. Война.
Тристан повернул фонарь к девушкам. Серьезный, недетский взгляд скользнул по лицу Анастасии. Потом огонек прикрыла заслонка, и будущий рыцарь превратился в тень на фоне сереющего неба. Проговорили, сказки прослушали – рассвет на носу, за городской стеной прячется!
– Я понял, – сказал Тристан, – и я постараюсь. Когда–нибудь, Майни, я тебя вытащу.
Хихикнул, совершенно мальчишески, и прибавил:
– Или Анастасию. У нее тоже меч на поясе, пусть она и не воительница…
С тем и разошлись. Надо успеть разойтись по домам и сделать вид, что выспалась. Сестре спать всю ночь нельзя, глупое местное суеверие, но она изобразит перебирание бумаг. Короля тоже ни к чему обижать.
– Сам Гулидиен поймет, – нашептывала Немайн, – а вот его невеста… Очень самолюбивая и обидчивая особа! Хоть и воительница.
– А как это быстро определить, воительница ты или нет?
– По прическе. У воительницы – коса. Часто вплетают наконечник стрелы, но и самой косы достаточно. А ведьмы ходят с неприбранными…
