Палуба достаточно велика, чтобы не терять времени. Сестер нужно учить бою. Приемам, которыми ее наделили Сущности – просто за то, что игровой эльфийке положено владеть мечом. Год назад толку от этого было немного: сил не хватало. Сида и теперь не слишком сильна, несмотря на все благочестивые тренировки. Ежедневное потение на лично сконструированном тренажере в седьмом веке никто не воспринимает иначе как умерщвление плоти. Какая разница? Подражатели появились. Глядишь, появится новый вид аскета–христианина, здорового разом и телом, и духом. Что, если припомнить поговорку полностью, большая редкость.
Сейчас Анастасия только смотрит, Эйра и Немайн показывают.
Сида застыла: одна рука за спиной, в другой меч. Не любимая шашка – тупая железка в два раза тяжелей. Не на весу, слишком тяжело держать, рука устанет. Клинок удобно расположился на плече, тускло поблескивает – словно высматривает мгновение, когда следует сорваться с места навстречу другому железу. Не враждебному – парному. Сопернику в состязании, другу по пахнущему сосной ящику, партнеру в лицедействе – наглядном представлении науки смертоубийства.
Эйра нападает первой.
– Хха! – на выдохе. Нанесенный всерьез и настоящим оружием, удар развалил бы сиду пополам – правда, в сече на ней была бы покрытая алым лаком броня. Может, и спасла бы. А может, и нет… От удара тупой железякой у Немайн, несмотря на поддоспешник, ключица бы хрустнула. Но учебный клинок замер – в пяди от увечья.
Эйра отбрасывает со лба светло–русую прядь. Выбиваются волосы, не слушаются – с тех самых пор, как девушка укоротила косу в знак траура по отцу.
– Понятно? Три раза показали.
– Да…
– Повтори.
Анастасия вовсе не уверена, что ей понятно.
– Я боюсь, что не удержу руку… И – мы же на воде. Корабль покачивает…
– Ничего страшного, Майни ловкая… А чтобы тебя успокоить… Смотри! Хха!
Снова удар. Эйра быстра, как тигрица, но сида в последнее мгновение отшатнулась, ее рука выпрямилась – чуть быстрей, и глазом не поймать! – и вот учебный меч навис над спиной не успевшей выпрямиться противницы.
– А зачем тогда?
– Не всякий сможет уклониться. И не всякий будет ждать – от римлянки. Так, стоишь уже правильно. Ну!
Самое трудное – удержать разбежавшееся оружие. У Насти получается. Хорошо, значит, можно показать, как защитить себя в случае, если удар не достиг цели. Только – позже… От обеих сестер валит жар, еле дышат. У самой ноги гудят. Так что желающие задать вопрос только кстати.
– Перерыв. Могущественный Эмилий, у тебя ко мне разговор?
Быстрый взгляд Анастасии – искоса, из–под ресниц. С этим тоже нужно что–то делать. Девочке шестнадцать лет, но впервые за четыре года она чувствует себя защищенной. Оттаивают, поднимаются из глубины сердца чувства – и те, каких прежде не было. Что ж, если это первая любовь – счастливой ей не быть. То–то римлянин, заметив девичий взгляд, деревенеет. Превращается в уставного истукана.
– Святые и вечные, радуйтесь! Будет ли мне дозволено поговорить с хранительницей Республики?
Он всегда говорит – «Республики» и никогда – «республики Глентуи». Не оставляет надежды, что Немайн однажды сорвет воск с рубина на пальце, сожмет кулачок и скажет: «Римом правлю я!»
Не дождется. Пусть она допустила оплошность, ненароком превратив признание Анастасии в двойное признание, империя ей совсем не нужна. Немайн хочется жить – удобно, так, как ей нравится. Уютный и безопасный дом для себя и сына, любимая работа – крупномасштабное строительство, хорошие люди вокруг… Хорошие в ее понимании, а не по понятиям седьмого века. Этого хватит. А для этого хватит хорошего, сильного города. И никаких империй!
Впрочем, это вовсе не означает, что римлянин в ее мире – лишний. Наоборот. Один из тех, кого она рада видеть рядом.
Сейчас Эмилий вытянулся в струнку… а ее ноги еле держат. Приходится опереться на фальшборт. Сделать вид, что ползущий мимо берег – очень интересен.
![Если бы в конце XV века Новгород одержал победу над Москвой [Об одном несостоявшемся варианте истории русского языка]](/uploads/books/images/0d/0df117bc99094ea86de8c65fb47ecc9afc8dc284.jpg)