Диодор Сицилийский говорит о галлах: «В речах они немногословны и иносказательны, зачастую прибегают к преувеличениям, чтобы возвысить самих себя, а других – унизить, привыкли угрожать, бахвалиться и превозносить самих себя, однако умом остры и к обучению склонны».
Все это весьма соответствует тому, что мы знаем из письменных ирландских источников, – например, намеренно темный язык древних правовых трактатов, о котором мы уже говорили.
Полагали, что ирландские ученые знали какой-то тайный язык, который называли bérla na filed[64], который понимали только те, кто был посвящен в его секреты. Интересно, что и герой Кухулин, и его супруга Эмер в совершенстве владели этим «языком». Кельтские герои и героини не были пустоголовыми красавцами и красавицами. Их умы были столь же утонченными и проницательными, сколь прекрасными и лишенными каких-либо недостатков – в соответствии с кельтской эстетикой – были их тела. Страбон говорит о галлах: «Если же их убедить, то они легко доступны соображениям пользы, так что способны воспринимать не только образование вообще, но также науку». О друидах Цезарь пишет: «Говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцати лет. Они считают даже грехом записывать эти стихи». Так что на основании таких случайных замечаний и островных текстов мы можем предполагать существование в кельтской Европе процветающей устной литературы, как поэтической, так и прозаической, а также культовых легенд.
Хотя в Ирландии бард, с его приверженностью к хвалебным стихам в честь королей и аристократов, был важным членом общества, еще важнее был филид. Это слово стало значить «поэт», но первоначальное его значение – «провидец»; может быть, в какой-то период к филидам перешли некоторые атрибуты друидов. Филиды могли прибегать к множествам различных способов гадания. Также они обладали сверхъестественной силой, с помощью которой могли наносить людям ущерб или даже убивать их своей сатирой. Так что первоначально в чисто языческом обществе филид должен был иметь как религиозные, так и светские функции. Для того чтобы научиться своему искусству, филиду требовалось до 12 лет. Мы не знаем, действительно ли эти высокоспециализированные поэты и мудрецы узурпировали некоторые функции друидов после прихода христианства, или же это случилось раньше. Филиды, как и барды, обучались в своих школах. Как указывает Джексон, это обучение было устным и основывалось на принципе вопросов и ответов. Учитель произносил вслух то, что следовало выучить, а потом ученики повторяли все это вместе. Об этом говорит уже тот факт, что древнеирландский глагол «учить» – for-cain – буквально означает «перепевать». Филиды учились сочинять стихи в различных поэтических размерах. Они должны были знать такие вещи, как генеалогии, ученые традиции и героические сказания, а также обладать собственными магическими приемами. Удивительно, что эти школы бардов продолжали успешно существовать в Ирландии вплоть до XVII века, когда старый гэльский мир разрушился под давлением извне. Ученики лежали на своих кроватях в темной комнате и сочиняли стихи; потом учитель исправлял их. Квалифицированный филид превозносил не только своего господина: он мог свободно путешествовать и восхвалять других аристократов. И имел право ожидать, что получит солидное вознаграждение за свои панегирики!
Поэт высшего класса именовался оллав; по закону у него был очень высокий ранг. Он имел право путешествовать со свитой из 24 человек и не без оснований надеялся, что все они будут любезно приняты там, где захотят погостить. По закону ранг оллава фактически равнялся рангу короля небольшого племени, что свидетельствовало о его власти. Поэты могли свободно путешествовать, их защищал закон; однако самой большой защитой фактически служила им сила сатиры, то, что люди верили в нее и страшились ее результатов. Мы уже видели, как в «Похищении быка из Куальнге», когда Медб пожелала, чтобы Фер Диад сражался в поединке против своего друга и совоспитанника Кухулина, «отправила к нему королева друидов, заклинателей и певцов, чтобы пропели они три леденящие песни и трижды закляли его, да возвели на лицо Фер Диада три порчи – позора, стыда, поношения, что, откажись он идти, сулили гибель немедля иль в девять дней срока».
