Автобус состоял из спаренных вагонов — было, где развернуться. Кавелька с Адамом повернулись и пошли боком по проходу мимо кресел, выкидывая ноги вперед и назад.
— Та-та! Та-та!.. — пела Кавелька, как пулемет на экране кинотеатра при замедленном воспроизведении.
— Па-па! Па-па!.. — пела Кавелька, словно звала отца.
— Пи-пи! Пи-пи!.. — пела Кавелька, будто маленькая птичка.
Адама и Сонину поддержали Марина, Путаник и Чертоватая. Каждый — песней на свой лад и взмахами ног.
— А вы что сидите? — спросил Сусанин Ивана, Подряникова и Семенова.
И вся компания, захлебываясь хохотом и визгом, стала топтать пол подошвами с таким ожесточением, будто пыталась сгладить колдобины, через которые прыгала машина…
Водитель остановил автобус и сказал через форточку общения с пассажирами:
— Возьмите меня подрыгаться.
— Рубль с носа! — сказала ему Чертоватая.
А Семенов поманил шофера пальцем, обнял его, и, сбивая всex с такта, шофер затянул свою песню:
— Трам-пам-пам-па-ба-ра-ба-пам-пам…
К лесу подъехали в сумерках, на небо уже вползла луна, которая в ближайшую ночь решила выглядеть как символ кооперированного крестьянства.
— Может, автобус не отпускать? — спросила Любка.
— Пусть едет, — махнул Сусанин, — сами выберемся! — Он схватил обеими руками бочку, поднял над головой и вылил в рот все, что еще булькало.
«Ведро — не меньше», — прикинул Саша.
— Как же мы устроим пикник, если нет ни еды, ни питья? — опросила Кавелька.
— А ну его к черту, этот пикник! — сказал Адам. — Мы пойдем в лес собирать грибы.
— В марте? — спросила Любка.
— Скоро апрель, — сказал Путаник.
— В апреле растут сморчки, — улыбнулась Марина.
— В темноте? — спросила Любка.
— Еще видно на два шага, — сказал Путаник.
— А у сморчков ножки белые, — улыбнулась Марина.
Когда все углубились в лес и разбрелись кто куда, Подряников неожиданно оказался рядом с ползавшей на четвереньках Мариной. Чтобы завязать разговор, Саша занял ту же позу. Брюки на коленях промокли сразу, ладони утонули в жиже, но Подряников стерпел.
— Марина, — сказал он тихо — давайте поищем грибы на той просеке. Смотрите, что там белеет? Не сморчок?
— Это монетка… Бросьте, она уже заплесневела.
Но Подряников сунул ее в карман.
— Я в пять лет каждой копейке был рад, — сказал он.
— И я, — улыбнулась Марина.
— Мне рано пришлось стать взрослым и самостоятельным, — продолжал Подряников. — Я с четырех месяцев стирал за собой подгузники. Отец кидал меня в корыто вместе с пеленками и посыпал вокруг стиральным порошком…
— Заодно и сами мылись, — улыбнулась Марина. — Ой, смотрите, еще гривенник.
Саша и гривенник спрятал в карман.
— Скажите, сколько лет Ивану?
— Двадцать один, как и мне.
— Почему же он не был в армии?
— Он живет в областном центре, а в Сворске у него временная прописка. Вот его военкомат и не может найти, а может, и не ищет.
— Очень хорошо. Теперь о вас. Почему вы такая красивая?
— Такой родилась… — вздохнула и улыбнулась Марина.
— А вашу красоту никто не ценит по-настоящему. — «Никто не пользуется», — хотел добавить Подряников.
— Адам ценит. Однажды я гуляла по улице, а впереди меня задом-наперед шел Адам и держал в руках зеркало. Он велел мне любоваться собой. Конечно, это случайно получилось, просто Адам купил зеркало в универмаге и нес домой, но все равно было приятно.
— Наверное, он влюблен в вас?
— Нет, он любит другую женщину, которую сам себе выдумал. Ее зовут Инис Гвейн.
Пока она говорила, Саша поднял с земли еще пятнадцать копеек.
— Вам не кажется, что Сусанин… какой-то не такой, как все?
— Конечно, не такой. Он — инопланетянин.
— Чего-чего?!
— Скоро он улетит на родину.
— Вот как?
— Но мы этого не увидим: для нас он просто умрет. Его убьет в «Незабудке» пивной кружкой человек, который сейчас сидит в тюрьме за то, что ходил по улицам с костью в зубах и сосал ее, как сигарету. А вы не верите?
— Да я и сам оттуда, — сказал Подряников.
— Не обманывайте. Вам просто Адаму завидно, — улыбнулась Марина. — Смотрите-ка, я рубль нашла!
Подряников и рубль прибрал к рукам.
— Эта просека ведет в рай. Поползли скорее дальше, — сказал он
— Марина, — спросил он же, одолев пару метров: — почему вы всегда улыбаетесь? Вы хотите, чтобы тем, кто говорит с вами, было приятно? Вам нравится доставлять людям радость своим присутствием? Вы ведь любите всех людей без исключения? Я угадал? Марина! Правда?
