«Я теряю власть. Теряю власть над людьми, над бизнесом, над деньгами. Мир меняется. Он больше не подчиняется мне. Даже та часть мира, которая когда-то была у меня под контролем. Я и над собой больше… не властен».
Он поднял руку, поднёс её ближе к глазам. И в предрассветном сумраке с тревогой увидел, что кончики пальцев подрагивают.
«Слабость… Слабым можно быть на Западе. Это там любят строить приюты для убогих. В России слабость — смерть. Медленная смерть…»
Он подумал, что, быть может, стоит прилечь и поспать немного.
Может, он просто устал.
И пары часов сна будет достаточно для восстановления сил.
И веры в себя.
Но сон не шёл. И Николай чувствовал, что сон едва ли что-то изменит. Немного поможет, но не спасёт.
Проспи он хоть сутки — легче не станет.
Ставицкий дождался рассвета. Жалюзи на окнах стали розовыми от рассветных лучей. А потом бледно-жёлтыми от молодого утреннего солнца.
Он сидел на диване в странной, сходной с параличом неподвижности.
Леность мысли, отупение, обречённость охватили его.
Захотелось…
«Нет, к чёрту! Только не напиться! Исключено…»
Он встряхнул головой. Сама мысль о водке показалась ему отвратительной.
Нет, с ног он ещё не сбит! Не свалился на землю. На лопатки его пока не положили.
Пусть хоть всё тело дрожит, а не только пальцы; пусть судорога его скрутит в узел, пусть сердце болит и полголовы откажет, пусть!..
Но он будет жить. Обязательно будет. И выполнит свой план, и заставит следовать этому плану всех. Всех, кто задействован в его бизнесе.
Он их всех заставит! Он вытащит деньги из этой чёртовой, давящей, душащей его России. И пусть потом она провалится со всей своей непредсказуемостью и непостижимостью.
Но бизнес он спасёт.
Он докажет Войкову свою правоту!
Докажет…
Надо начать. Прямо сейчас.
Ставицкий встал. Вышел в коридор. Поднял с пола брошенный пиджак, встряхнул его. Достал из внутреннего кармана мобильный телефон. Набрал номер.
«Пожалуй, рано звоню…»
Зашёл в гостиную и посмотрел на часу. Половина восьмого.
«Да, быстро всё-таки время бежит».
Ставицкий долго ждал ответа. Он знал, что Кондрашин любит утром поспать подольше, и никогда не просыпается раньше девяти.
«Потому и в офисе раньше одиннадцати не появляется… Ничего, я тебя разбужу! Вставай, вставай быстро!»
Ответил женский голос.
— Вам кого?
— Это Ставицкий, директор компании, — ответил Николай.
Голос его был хриплым и низким, оттого звучал очень представительно и даже отчасти грозно.
— Очень приятно… Мы…
«Приятно тебе, дуре, — с нарастающим раздражением подумал Ставицкий. — Так я и поверил, что тебе приятно!»
— Вы супруга Сергея? — спросил он.
И, не дождавшись ответа, коротко приказал:
— Разбудите!
— Вы знаете…
Она словно оправдывалась.
— …Сергей допоздна работал, он так поздно вернулся. Он может вам перезвонить чуть позже?
— Разбудите, — повторил Ставицкий. — Это срочно! Пусть он мне перезвонит через десять минут.
Кондрашин перезвонил на минуту раньше назначенного срока. И так радостно спрашивал о самочувствии и результатах переговоров, будто всю ночь с нетерпением ждал именного этого звонка.
— Серёжа, — прервал его восторженные расспросы Ставицкий, — сегодня же уточни, суммируй и подготовь информацию по всем складам, игровым залам, казино, по всем точкам, где можно в короткий срок собрать аппараты для экспорта. То, о чём мы с тобой говорили… У нас готовы контракты с Украиной, Прибалтикой и Латинской Америкой на поставку бывших в оперировании аппаратов. Отдельно собери и подготовь информацию по рулеткам. У Романова есть возможность пристроить рулетки в Румынии и в Болгарии. Отдельно выдели те аппараты, которые уже готовы к отправке. В первую очередь, по украинскому контракту. Сколько «Аристократов» в трейлер входит?
— Той модели, что мы поставляем — семьдесят шесть, — с ходу ответил Кондрашин.
— Хорошо, — с удовлетворением отметил Ставицкий. — Хорошо…
Он почувствовал, что настроение его улучшается, и тяжёлые мысли уходят прочь.
Он поймал кураж! Он почувствовал ту прежнюю, пьянящую, возбуждающую власть над людьми и событиями, что придавала его жизни необходимую остроту.
— Посчитай, — сказал Ставицкий, — количество аппаратов. Так, чтобы было кратно семидесяти шести. Неплохо было бы двести двадцать восемь единиц кинуть. Все наши запасы по этой модели.
