— Я помню, — сказала Ирина. — Ты уже раза три говорил мне о том, что не доверяешь мастерам из сервиса… Да ешь, наконец! Вань, у тебя времени немного!
Иван посмотрел на часы.
— Да, Ириша, ты права. Как всегда. Эх, нет времени погурманствовать. Всё на бегу, в спешке.
— Так не куда-нибудь летишь, а к итальянцам, — напомнила супруга. — А они по кофейной части мастера…
— Мастера, — согласился Иван.
Для экономии времени он сложил два бутерброда в один и получившийся сэндвич, порадовавший размерами и богатством начинки, должно быть, и самого Джона Монтэгю, четвёртого графа Сэндвича, коли довелось бы его британскому сиятельству увидеть этот удачный кулинарный экспромт, съел в три минуты, непрестанно при том поглядывая на часы.
— Подавишься, — обеспокоенно заметила Ирина, подвигая мужу чашку с кофе. — Запивай же, ради бога… И не буду тебя больше торопить, одно расстройство с тобой!
Иван покачал головой.
— Никогда! — решительно заявил он, прожевав остатки сэндвича. — Я обжора со стажем. Потому и в спортзал бегаю, что потолстеть боюсь. Всё-таки форму надо держать. Представляешь, Николай…
— Это какой Николай? — переспросила Ирина. — Генеральный ваш?
— Наш, — подтвердил Иван. — Он самый… Надумал было премии выплачивать сотрудникам, которые будут регулярно ходить в тренажёрный зал. Уж не знаю, как он там собирался посещаемость контролировать, сам-то к тренажёрам лет сто не подходил. Но меня вот сразу из списка потенциальных получателей премии вычеркнул.
— Почему? — удивилась Ирина. — Вот ты бы и мог присмотреть…
Иван досадливо махнул рукой.
— Не буду я ни за кем присматривать… И в офисе не присматриваю. Мне результат работы важен, а не посещаемость. А вычеркнул… Полагаю, решил эти самые премиальные сэкономить. Он-то знает, что у меня абонемент в «Джим Пэлэс». Так что дорого я ему обойдусь…
— Да он и так тебя бонусами не обделяет… — начала было Ирина.
Потом вздохнула и, присев к столу, взяла Ивана за руку.
— Вань, — каким-то робким и просящим голосом произнесла она, — не помешайтесь ненароком на деньгах-то на этих. Вот на прошлом корпоративе, весной… Помнишь? Ты сам рассказывал. Только об одном и говорили: как зарабатывать, какие новые проекты начинать, как деньги вытягивать… Зациклились вы, что ли?
— Ты чего это?
Иван повернулся к ней и пристально посмотрел жене в глаза.
— Ириша, чего ты переживаешь? Зарабатываю, слава богу, нормально. Семья обеспечена…
— Вот-вот, — ответила Ирина. — И опять ты о деньгах… Мы ведь тебя не видим, Вань. Совсем не видим. То работа у тебя до полуночи, то совещания, то встречи и переговоры по выходным. И спортзал этот… О семье не забыл ещё?
— Нет, — уверенно ответил Иван. — Ириша, ты чего? Как же это — забыл? Помню! То есть, вспоминаю всё время…
«Глупость какую-то сказал», — подумал Иван.
— Вспоминаешь…
Ирина грустно усмехнулась.
— Хорошо, что вспоминаешь. А то ведь дети скоро забывать начнут. Ладно вот, фотографии регулярно в ноутбук загружаешь. Будет что детям показать…
— Ну, хватит! — решительно заявил Иван.
И снова посмотрел на часы.
— Всё ты преувеличиваешь. Обычные женские всхлипы… А вот, кстати, и дитё моё любимое!
У входа в кухню стоял Мишка. Только что проснувшийся от громкого папкиного голоса, стоял он в ночной пижаме, жмурился от яркого утреннего света, и старательно тёр пальцами сонные глазёнки.
Иван встал. подошёл к сыну, наклонился и прижался лбом к его тёплому детскому лбу.
— Хорошо спал? — шёпотом спросил Иван. — Сегодня мама у тебя экзамен принимать будет. Пропись и чистописание!
Миша чихнул и деловито осведомился:
— На компьютере писать?
— На бумаге, — ответил Иван. — Сначала на бумаге. А на компьютере тексты набирать я тебя потом научу. Когда грамматику освоишь. А то привыкнешь, что текстовой редактор всё время поправляет, и расслабишься. Так что с бумаги начнём…
— А когда научишь? — спросил Миша.
— А вот как…
Сквозь приоткрытое окно с улицы донёсся длинный, протяжный, требовательный автомобильный гудок.
Иван быстрым шагом подошёл к окну и, выглянув во двор, погрозил кому-то пальцем.
— Что там? — спросила у него Ирина.
— Да сосед, — повернувшись к ней, пояснил Иван. — Сам свою машину поставит посреди двора, на газоне, а потом ему, видите ли, выезд загораживают!
