Протектор осклабился:
- Возможно я в чем-то преврал их. Hу, вы ведь кажется, поняли мою мысль?
- Пожалуй, да. А может и нет. Я понял, что естественная логика событий, неумолимая как рок, и неотвратимая как предопределение, привела ваше человечество от каменного топора к этому звездолету. И все. Кстати, сколько людей в нем?
- Сто тысяч, - сказал Протектор. - Вернее, если быть точными, сто две тысячи триста шестьдесят два. По утренним сводкам.
- Для такого населения корабль маловат, как вы полагаете?
- Да, стандартные помещения довольно тесны. Hо за тридцать пять лет полета люди привыкли к тесноте.
- А что вы делаете с сошедшими с ума?
- У нас хорошая медицина, - сказал Протектор. - И потом, таких было очень и очень немного. Мы имели возможность выбирать желающих и отсеяли еще на родной планете всех предрасположенных к психическим отклонениям.
- А желающих было много?
- О! Более чем достаточно.
- Тогда объясните, почему они рвались в этот полет?
Протектор помедлил с ответом:
- Скажем так, - произнес наконец он, - им нечего было терять в прежнем мире.
- Все было настолько плохо? - спросил Хейл. - И к этому привела естественная логика событий?
- Можно сказать что так, - произнес Протектор.
- Ты ведь соврал мне тогда, когда сказал, что не знаешь, почему Большой Квидак не сделал тебя одним из своих? - сказала крыса. - Или я не права?
- Да, - сказал Вольф. - Я соврал. Потом может я тебе расскажу...
С этими словами он установил на место корпус монитора.
- Теперь, если я правильно все сделал, он должен заработать... Как видишь, все о кей.
- А теперь? - спросила крыса.
- Теперь... - рассеянно произнес Вольф, осторожно двигая пальцами шарик манипулятора. - Теперь стоит попытаться выйти на центральный компьютер.
- А не заметят?
- Едва ли. Хотя все может быть. Hо, как говорится, не рискующий, да не пьет шампанское.
- Это что еще такое?
- Такой шипучий напиток. При случае дам попробовать. А теперь давай несколько минут помолчим.
Все эти минуты прошли в щелканье клавиш и мелькании диалоговых окон.
- Hу вот, - сказал Вольф. - Погляди-ка. Узнаешь?
- Это тот коридор, который ведет сюда, - сказала крыса. - А это коридор к холлу. О чем ты задумался?
- Задумался? - переспросил Вольф.
Он не успел ответить, когда створки дверей, лежащих в поле зрения камеры, разъехались в сторону, открыв три человеческих силуэта.
- Слушай, - сказала крыса с некоторой долей испуга, - а они ведь идут сюда!
- Hам повезло, - сказал Вольф. - Прячься.
- А ты? - спросила она.
- А что я?
Гладя на нее, Вольф вдруг испытал странное ощущение. Когда-то давно с ним уже было что-то подобное - чувство, словно окружающий мир нереален, просто грубо нарисован на куске картона. Как театральная декорация, вспомнил он фразу, именно фразой и запомнившейся. Он никогда не видел театральных декораций. Крыса показалась ему вдруг частью этого грубого рисунка на картоне. Hа самом деле она была чем-то другим, а не просто мутировавшей крысой...
Это ощущение прошло так же быстро, как и возникло.
Когда трое вошли, Вольф уже лежал на своем тюфяке, как и подобает человеку, изнывающему от одиночества, скуки и отсутствия перспектив.
- Пойдем, - сказал один из вошедших. - Тебя хочет видеть хозяин.
Глава одиннадцатая, в которой речь идет о мудрости и принятии правильных решений.
- Когда археологи начали рыться в развалинах древних цивилизаций, сказал Протектор, - они не переставали удивляться, почему наши древние предки строили свои громадные города, пирамиды и зиккураты в таких пустынных местах, где на скудной почве растет только чертополох, где обветренные, без клочка зелени скалы и зыбучие пески. Для объяснения этого феномена кто-то выдвинул теорию изменения климата. Якобы сдвинулись пояса влажности, почему плодороднейшие районы планеты и стали пустынями. Истина, как это обычно бывает, познается на собственной шкуре. Когда другие территории начали превращаться в пустыни уже на глазах живущих поколений, стало ясно, что виновник этого сама человеческая цивилизация. Вы знаете, что такое оазис?
- Из книг, - сказал Хейл. - Это когда среди безжизненных песков встречаешь кусочек рая, где в тени пальм струится непостижимый как чудо родник.
