Владимир Шуля-Табиб
Карп и Ёрш
Хотя день уже и клонился к вечеру, жара стояла - не продохнуть. Потому как это было
второе августа, Кундуз, а он хоть и на севере, но - Афганистана. Как говорил комбриг:
"Нормальный мужик всегда найдет себе тѐпленькое местечко!" К тому же бригада стояла на
краю аэродрома, т.е. ни деревца, ни кустика - только потрескавшаяся сухая глина и бетон.
Второе августа - День воздушно-десантных войск, а поскольку бригада была
десантно-штурмовая, боевых действий на этот день, слава богу, не намечалось, следовательно - праздник! Посему комбриг, полковник Карпов, по кличке "Карп", уже начал
отмечать это событие. А надо сказать, что Карп был по-деревенски основательным, и
отмечал основательно тоже. И всѐ бы ничего, но тут, на беду, в дело влез начальник
политотдела бригады подполковник Богород. Он с порога заявил:
- Миша! Праздник, блин! Нужно торжественное собрание! Тем более, что кое-кому
награды пришли, самое время вручать! А за речь не бзди - мои уже накатали!
Карп посмотрел на него слегка мутным взглядом: да бог с ней, с речью, не впервой.
Но надо вылезать из бункера, из-под вентилятора, да и трусы с кедами как-то не того, форму
одевать надо.
- Слышь, комиссар, а обойтись не получится? Может, запишем - и всѐ? Так это тихо, между нами?
- Не, Миша, не получится! Мало ли среди нас с тобой сволочей?! Кто-то заложит. Вон
в 201-ой дивизии замполиту батальона влепили строгача за то, что в месте временной
дислокации батальона не развернул полевую Ленинскую Комнату. И по херу, что на
следующий день батальон ушѐл... Да и награды людям вручить надо. Так что...
Кряхтя и матерясь, Карп натянул полевую форму, сапоги, портупею с "макаровым" в
потертой кобуре, пятерней слегка пригладил волосы и вышел из бункера. По его
преувеличенно ровной и четкой походке было видно, что врезал товарищ полковник неслабо.
В импровизированном полевом "актовом зале", кто на складных скамьях, на стульях, а кто и просто на земле, - расположились все, свободные от нарядов офицеры и солдаты.
Перед ними стоял стол, покрытый красной скатертью, и два стула: для комбрига и
начальника политотдела. При появлении начальства народ вскочил и изобразил команду
"Смирно!", Карп вместо отдания чести лениво махнул рукой, рявкнул: "Вольно! Садись!", и
сел на стул, вытирая пот и обмахиваясь. Личный состав уселся на место, и мероприятие
началось.
Начпо поздравил всех с праздником, объявил торжественное собрание открытым и
зачитал не слишком длинный стандартный доклад. Затем предоставил слово командиру
бригады.
Карп встал, взял у начпо бумагу и, спотыкаясь на отдельных словах, все же более-
менее прилично объяснил всем, какие они все мужественные, стойкие и преданные партии и
Родине сыны. Помянул погибших (минута молчания). Затем зачитал указ о награждении
личного состава, вручил орден и медали кому положено. В общем, всѐ в рамках правил, начпо даже облегчѐнно вздохнул и мысленно перекрестился, открыл было рот, чтобы
закрыть собрание... Но не успел.
Видимо, жара сыграла злую шутку, или количество водки перешло в качество, но Карп встал
опять, обвел всех суровым, но крепко замутненным взглядом. Его мужественное, не
испорченное интеллигентностью и образованием красно-коричневое от загара и водки лицо
пылало гневом и праведностью.
- А вот теперь я вам правду скажу! Да, вы смелые и сильные. Смелые и сильные
пьяницы, разгильдяи, воры и бандиты! Может быть, это и не ваша вина, блин, вас воспитала
эта долбанная советская школа и этот... (тут он запнулся и слово пропустил) ну, комсомол, в
общем! Но я-то тут причѐм? Предупреждаю: сегодня - праздник, блин! Но если что... если
кто... чего-нибудь учудит, завтро (он так и говорил "завтр?), я вас построю, медали-ордена
навешаю - и строем в трибунал! Всех! Кроме павших, этим - вечная память и слава! И ещѐ, блин, тыловиков награждать только посмертно, при жизни они сами себя неплохо
