— Но ты же не веришь в его невиновность! — Кармелита пылала праведным гневом. — Я сама найду способ, как ему помочь! Я докажу и тебе, и всем на свете, что Миро — не вор!
Кармелита выбежала из конюшни. Понять друг друга и на этот раз не получилось.
* * *
— Никогда бы не подумал, что моей женой будет шувани, — говорил Рыч, нежно держа Люцитину руку в своей.
— А не страшно быть мужем шувани?
— Что же в этом страшного?
— Ну как же — теперь ты меня обмануть не сможешь никогда. И изменить тоже не сможешь — все равно все узнаю! — и она рассмеялась.
— Да не собираюсь я тебе изменять. А то, что в семье будет своя шувани — это даже здорово. Значит, ни мне, ни нашим детям никакие болезни не страшны!
— Ты думаешь, у нас будет много детей?
— Обязательно! А ты что видишь? Наше с тобой будущее видишь?
— Нет. Свое будущее я увидеть не могу.
— Что ж это получается? Сапожник без сапог, да?
— Ну вроде того. Вон мама ведь тоже ничего о себе наперед не знала. Не знала, что дар шувани ее покинет, что от Баро уйдет… Знаешь, пойду я еще раз с ней поговорю. Ведь дар мне от нее перешел.
И уже через пару минут Люцита сидела рядом с матерью в старой палатке Рубины, где обосновалась теперь, чтобы не мешать молодоженам, Земфира.
— Мам, объясни мне еще раз, что у тебя произошло? Ты же всю жизнь мечтала быть рядом с Баро — а теперь от него ушла? Ты не должна была этого делать.
— Ох, доченька. Я так боялась его потерять, что совсем завралась… И если бы он узнал всю правду, то сам бы меня выгнал.
— Зря ты решаешь за него. Откуда знаешь, как бы он поступил?
— Знаю. Он не понял бы меня и не простил бы моей лжи. Я потеряла его навсегда…
— Нет, мамочка, вовсе нет. Это далеко еще не конец, и Баро придет к тебе.
— Спасибо, Люцита, не надо меня утешать.
— Я не утешаю — я знаю. Очень скоро Баро сам придет сюда за тобой.
— Откуда ты знаешь?
— Я теперь знаю и вижу очень много, мамочка. Тот дар, который ты потеряла, — он перешел ко мне. Теперь я — шувани…
Люцита рассказала матери все, что произошло у них в палатке, и как с помощью Рубины Васька стал ее первым пациентом.
— Я очень за тебя рада, дочка, — говорила Земфира, проводя рукой по роскошной копне Люцитиных волос. — Только смотри, не соверши моей ошибки — береги дар!
— Ты знаешь, мам, мне хочется быть полезной! Мне так понравилось помогать людям! Когда я смотрела в Васькины глаза…
— Вот видишь, ты лучше, чем я. — Земфира утерла выкатившуюся из глаза слезу. — Ты заботишься о других, а я слишком много думаю о себе.
— Но ты же раскаиваешься, а это уже очень много.
— Ты говоришь так, как будто старше меня и мудрее…
— Мам, ты что, обиделась?
— Нет, что ты! Наоборот — спасибо тебе.
— Я хочу тебе помочь. — Дочь обняла мать и прижалась к ней.
— Мне никто уже не сможет помочь, я все потеряла…
— Но ты можешь и все вернуть — надо только очень сильно этого захотеть! Верь мне, мама.
Прежде всего Кармелита побежала в милицию и добилась свидания с Миро.
— Я не имею никакого отношения к этой картине! — Это было первое, что сказал ей цыган, когда его ввели в комнату для свиданий.
— Знаю, Миро.
— Я не имею понятия, как она у меня оказалась!
— Миро, я ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты невиновен. Поэтому и хочу помочь тебе, поддержать.
— Спасибо, Кармелита. Мне это очень важно. Я действительно ни в чем не виновен. — Но тут он заметил, как девушка почему-то прикрыла глаза. — Что с тобой?
Она ответила не сразу:
— Всего лишь полтора года назад на этом самом месте стоял Максим, — подняла веки Кармелита, — и я точно так же приходила к нему на свидание…
— Да, наверное, похоже. Максим был, как и я сейчас, невиновен. Но тогда вас с ним связывали совсем другие отношения.
— А я ведь когда-то была твоей невестой, Миро. И даже чуть не стала твоей женой…
— Когда-то я мечтал об этом больше всего на свете…
— А сейчас?
— А сейчас это невозможно.
Говоря это, они перешли с повышенного тона на тихий шепот. Но не для того, чтобы не услышал надзиратель, — он все равно все слышал, — а просто потому, что о таких вещах не кричат.
— Ты ведь сделала свой выбор, — говорил Миро.
— Да, сделала. И была счастлива, что встретила Максима.
