Дарелл вслушивался в нерешительный голос Дункана, свидетельствовавший о переполнявших его страхах, зафиксированных техникой на магнитной ленте. Развеялись последний сомнения: Дункан — предатель. Но вместе с тем он ведь старый друг. Разве скинешь со счетов годы знакомтсва, проведенные вместе и тесно объединявшие их. Долгие ничем не омраченные беседы на философские и прочие темы в Йельском университете. В разные периоды жизни обычно находится человек, с которым ты идешь в ногу, и никто не может его заменить, ибо он неотъемлемая частичка самого себя.
Однако ничего не попишешь — придется отбросить воспоминания и резануть по живому. Государственная измена — самое страшное преступление. И в данном случае жалость неуместна, а сантименты гибельны.
Зазвонил телефон, и Йенсен, оставшийся в особняке Моррисонов, сообщил, что из красной двери на той стороне улицы вышел мужчина спортивного склада.
— Начинается, — констатировал Дарелл.
— Это Хустино, — уверенно сказал Барни Келз.
— В кабинете Генерала его больше нет.
— Барни, жми за ним следом!
— Не засвечиваться?
— Хустино отправился убирать Дункана. Хотя дамочка обещала сама приехать, но обманула и послала заплечных дел мастера — это логично. Им не нужен майор — живой свидетель.
— Идиот несчастный! — заключил Барни, влезая в пальто. — Мне надо предовратить…
— А нам необходим живой свидетель. Постарайся не оплошать. Хустино не должен подозревать, что за ним следят. Он хитрее тебя, Барни. Гораздо больше опыта. Так что не подкачай! Посади ему на хвост кого-нибудь другого, он от него уйдет и успокоится. Тогда вступай в дело ты. Ясно?
— Так точно, Сэм.
— Чего бы ни пришлось предпринять, не теряй головы.
Дарелл преобразился, движения приобрели иной темп. Он сразу забыл, что еще недавно страшно хотел спать. За несколько минут задами обогнул квартал и через калитку в заборе зашел к одиннадцатому номеру с тыльной стороны. В кухне ждал Кеннет Йенсен. Упитанный парень был явно взволнован.
— Он узнала одного из них! — выпалил он.
— Плежер?
— Девушка что надо! Она находилась у окна и только что увидела Хустино. Он вышел из дома Кортесов.
— Понятно.
— Она говорит — это один из тех, что были на Пайни Ноб.
— Великолепно! — Дарелл вздохнул с облегчением, схватил трубку одного из телефонов на кухонном столе и поднял глаза на Йенсена: — Где Гарри Фрич?
— Спит наверху. Здорово его тряхануло. Старик…
— Не такой уж он старик, — разозлился вдруг Дарелл, сам не зная почему. — Иди, подними его.
Йенсен побежал наверх.
Еще через две минуты по приказу Дарелла к железнородожной станции в Майнт Вернон направились три машины, по два человека в каждой. В Дарелле взыграл охотничий азарт. Джонни Дункан достаточно осведомлен и должен немало рассказать такого, что приведет операцию к заключительному этапу. Если хоть чуть-чуть повезет, они поймают добычу, захлопнут ловушку, найдут бомбы и на том закончат охоту.
Он бросил трубку и пошел по крутой лестнице, перешагивая через ступеньку. Было бы лучше самому поехать в Маунт Вернон, да никак невозможно. Придется положиться на подчиненных, отойти в сторонку и ждать — вдруг еще грянет гром среди ясного неба. В гостиной Дарелл посомтрел в окно: много бы дал, лишь бы узнать, что сейчас происходит, о чем говорят в доме Кортесов.
Появилась Плежер, вся в волнении. Ее крепко держал за руку Фрич.
— О, мистер Сэм, я узнала его — того высокого, тощего, что на Пайни Ноб выстрелил в папашу…
Взглянув на нее, Дарелл улыбнулся:
— Ты уверена, Плежер?
— Такое не перепутаешь, мистер Сэм. Очень даже уверена.
— Молодчина, Плежер. — Еще одно звено разорванной цепочки встало на свое место. — Ты очень помогла.
Она радостно хмыкнула и попыталась освободиться от цепкой хватки.
— Пускай этот тип отвалит от меня. Обращается со мной, как преступницей или вроде того.
— Все в порядке, Гарри, — ровно сказал Дарелл.
— Она и соврать может, — заявил Фрич.
— Ну что ж. Все станет ясно, когда поговорим с Дунканом.
Плежер застыла от этих слов, устремив на Дарелла широко раскрытые глаза.
— Вы нашли его? Вы знаете, где Джонни?
— Думаем, что да.
— Но вы не причините ему зла…
