Вдруг лицо Бенони просияло. Он радостно стукнул себя по лбу и захохотал. Кан Рин Дханин опешил, затем оживился:
– Что? Что такое?
– Он жив! – воскликнул Бенони бен-Гаад.
– Жив?! – не поверил своим ушам Кан Рин, когда Фоле перевел.
– То есть не совсем жив, но и не совсем умер. Смотрите сюда: видите «шин»? Это главная буква для определения жизненных сил человека. Теперь смотрите, под этим углом она прямо сходится с «ламедом», а «ламед» в свою очередь почти соприкасается с «самехом», и если учесть, что «айин» и «хет» возвышаются над «шином», то все это бесспорно доказывает, что я еще в силах применить свое искусство заклинания и оживить Аунг Рина.
– Я ничего не понял, кроме последних слов, – пробормотал Кан Рин толмачу Фоле. – Но мне и не надо понимать. Если У-Бенони оживит моего сына, я готов отдать ему все, что он пожелает. Я уступлю ему дворец в Читтагонге, а сам перееду в предместье и там построю себе другой дворец.
Фоле с улыбкой перевел обещания царя на еврейский язык. Сердце Бенони забилось от радости. Он получил разрешение, и надо было спешить. Срок действия снадобья мог продлиться и до завтра, и даже до послезавтра, а мог окончиться уже к сегодняшнему вечеру. Оставалось только получить твердые гарантии оплаты своих трудов. В конце концов, разве представление, которое он тут разыграл столь блестяще, не заслуживает того, чтобы за него расплатились белым слоном?
– Дворец не годится, – сказал он Кан Рину.
– Не годится? А что же годится? – удивился Кан Рин такой наглости.
– Поймите меня правильно, о величайший из величайших, – чуть поклонился Бенони. – Я хочу отблагодарить вас за ваш любезный прием и не нуждаюсь ни в каких наградах. Но для того чтобы заклинание подействовало, вы должны будете отдать мне то, что наиболее дорого для самого Аунг Рина. А это не дворец.
– А что же?
– Мне кажется, это белый слон Цоронго Дханин Третий, которого вы подарили сыну.
– Да, правда, Аунг Рин дорожил им очень сильно.
– И вы обещаете отдать его мне, если я воскрешу Аунг Рина?
– Да, конечно! Слонов много, а любимый сын у меня был один! Я не задумываясь отдам вам слона, если только мальчик мой снова будет жив и невредим.
– Вы должны составить договор и скрепить его своей печатью, – заявил Бенони бен-Гаад жестко. – Таково условие.
Спустя некоторое время договор был составлен и скреплен печатью, теперь от Бенони требовались терпение и выдержка. Он умастил тело Аунг Рина принесенным с собой благовонием, затем взял свиток Торы и принялся читать Писание с самого начала, о том, как Элоим сотворил небо и землю. Он читал монотонно и заунывно, но временами делал вид, будто что-то вспыхивает внутри его, и тогда начинал громко выкрикивать старые еврейские слова, словно страшные и сильнейшие заклинания. В эти минуты присутствующие Кан Рин, Эпхо Ньян Лин и лекарь вздрагивали и взволнованно вглядывались в лицо Аунг Рина, не появились ли на нем признаки пробуждения. Впрочем, надо сказать, что Бенони не абы как выделял те или иные куски Торы.
Выкриками были ознаменованы самые яркие эпизоды, такие, как проклятие змию после грехопадения Адама и Хаввы, ответ Каина на вопрос: «Где брат твой, Авель?», выход Ноя из ковчега после потопа и так далее.
Вечер, а затем и ночь застали Бенони за чтением. Присутствующие утомились и уже не вскакивали при каждом очередном возвышении голоса хитроумного иудея. Эпхо Ньян Лин дремал; откровенно позевывал и Кан Рин Дханин; тягостно вздыхал, борясь с дремотой, лекарь, который в конце концов отпросился и был отпущен. Бенони же чувствовал смертельную усталость. Он уже в душе злился на весь мир, на Моше бен-Йосэфа, который уверял, что если применить зелье к усыплению молодого и сильного человека, то оно будет действовать не больше суток с момента засыпания, но больше всего злобился он на Аунг Рина, который все никак не воскресал и не воскресал, хотя уже были полностью прочитаны и Бытие, и Исход, и Левит, начались Числа. Читая о том, как народ израильский возроптал, захотев египетских кушаний, Бенони подумал, как здорово было бы сейчас полакомиться слоновьим хоботом или даже простой гороховой кашей. Дело шло к утру, надо было прерваться, отдохнуть, поесть, но если Аунг Рин очнется не во время чтения так называемых заклинаний, впечатление будет хуже.
