– Ты тоже знал его? – спросил незнакомец, заканчивая перевязывать ногу Карла узкой полотняной лентой.
– Еще бы. Ведь он возложил корону на голову моего отца Пипина. Я Карл, король франков.
В чистых голубых глазах воина отразилось изумление.
– Иезус Христос! – воскликнул он, и румянец на его щеках сменила бледность. – А я-то разговариваю с вами как с обычным левдом. – И, привстав, воин опустился на колено. – Прошу простить меня, государь, если был неучтив или дерзок. Я никак не ожидал встретить вас здесь. Мне сказали, что после Аквитанской победы вы в Дюрене. Собственно, я туда и направлялся.
– За что же прощать тебя, ученый, лекарь, воин, – добродушно рассмеялся Карл, заставив своими словами еще более покраснеть незнакомца. – Уж не за то ли, что ты спас жизнь своему королю?
Карл натянул разорванный, но еще держащийся кожаный постол на аккуратно перевязанную ногу, закрепил его остатком ремешка и встал.
Воин остался коленопреклоненный.
– Вставай, вставай, я не поклонник преклоненных колен. – И Карл опять рассмеялся над невольно получившейся игрой слов. – Каково, а? Так я, пожалуй, стану великим ритором, и Фулроду, долго превозносившему успехи в науках моего братца Карломана, придется склонить свою седую голову перед новым Цицероном. Впрочем, я, кроме имени, ничего об этом римлянине не знаю. – И с этими словами он, наклонившись, взял воина за плечи и поднял.
– Твое место рядом со мной, а не у моих ног, – продолжил Карл. – Как твое имя?
– Хруотланд, государь. Хруотланд из Антре.
– Ты носишь славное имя, воин. Твои предки всегда поддерживали и сражались рядом с Арнульфингами. А сейчас преклони колено, Хруотланд, хотя я только что и говорил, чтобы ты встал. – И Карл, достав свой длинный кинжал, возложил его на плечо опустившегося на колени воина. – Данной мне Богом и людьми властью объявляю: отныне ты барон, Хруотланд! – торжественно сказал Карл. – И надеюсь, мой друг, ученый-лекарь-воин, – добавил он, склонившись к самому уху Хруотланда и хитро улыбаясь.
Хруотланд снова смущенно порозовел.
– Я буду верен вам до гроба, государь. Но, право, я не заслужил такой чести, – ответил он, поднимаясь.
Пока еще далекий, но быстро приближавшийся лай собак разорвал тишину леса, только что торжественно внимавшего обряду посвящения.
– Еще заслужишь, сказал бы я одному своему приятелю-насмешнику, – рассмеялся Карл, – но тебе, Хруотланд, скажу иначе. Ты считаешь, что я не ведаю, что творю. Вот какова твоя благодарность? – И он снова, теперь уже громко, расхохотался, видя смущение воина. – Ладно, ладно. Шучу я, шучу. – И Карл обнял Хруотланда за плечи.
Разметав густые ветви, на поляну вслед за собаками ворвались четыре всадника.
– Все в порядке, Карл! – громко крикнул Харольд, соскакивая с коня.
– Твоими молитвами, – буркнул Карл и, ухмыляясь, закончил: – Если ты всегда так собираешься охранять своего короля, то тебе лучше сторожить девственность валансьенских красоток. Брюхатость им обеспечена.
– Святая Дева, – крестясь, только и нашел что сказать Харольд, увидевший тушу гигантского зубра, в которой еще торчали кинжал и копье Хруотланда и стрела Карла, – и еще раз проговорил: – Святая Дева!
– Хватит бормотать, мой верный Харольд, займись лучше делом. Проклятый жеребец испугался быка и, сбросив меня, удрал. Найди его. И отрубите голову зубру. Она достойно украсит твою виллу, барон, – закончил Карл, поворачиваясь к стоящему рядом Хруотланду.
Только сейчас Харольд обратил внимание на стоявшего рядом с Карлом молодого воина и окаменел. Откуда здесь взялся этот незнакомец и почему Карл величает его бароном? Всех местных сеньоров он знал, да и не походил на богатого барона этот простовато одетый охотник. Вот только конь! Редкостный красавец. Не иначе происки нечистой силы, заморочившей ему голову. Хотя сейчас день, а ведьмы хозяйничают по ночам, думал суеверный Харольд. Но кто их до конца знает, повадки этих помощников сатаны.
– Виллы нет, государь, как нет даже простого дома, – грустно сказал Хруотланд. – Я всего лишь бедный воин. Впрочем, с этим я и ехал к своему королю. Искать справедливости.
