– Поднимайся!
Карл был ни жив ни мертв от страшного разочарования, постигшего его в это рождественское римское утро. Наконец, собравшись с духом, он поднялся с колен, прикоснулся хладными губами к поднесенному Папой кресту, развернулся и, не оглядываясь, зашагал вон из храма. Когда он вышел во внутренний дворик, луч солнца лизнул ему лицо, но тотчас же тучи снова скрыли солнце.
– Что с вами, государь? – спросил короля подвернувшийся Арно Юваумский. – Вам плохо?
– Если бы я знал, что они замышляют, ни за что не переступил бы порог этого храма, даже в такой светлый праздник! – скрипнув зубами, ответил Карл. – Прочь отсюда! Прочь из Рима!
Немедленно! Сегодня же!
Алкуин и его любимый ученик Фредугис бежали вдогонку, неся пурпурную тогу, расшитую золотыми пальмами, напоминающими о вайях.
– Ваше императорское величество! – взывал Алкуин. – Постойте! Тога-пикта!
Триумфальная тога-пикта!
Карл оглянулся и, гневно сверкнув глазами, прорычал:
– Прочь от меня, штукатурщик! Проваливай в свой Йорк!
– И не подумаю! – воскликнул Алкуин. – Карл! Господь свидетель – я тут ни при чем.
Так решил Папа.
Еще вчера он внимал моим уговорам и обещал другой титул, но сегодня… Карл!
Нововенчанный император наконец остановился. Лицо его было серее, нежели этот хмурый зимний день.
– Папа тут ни при чем, – ответил он. – Так распорядился Господь. Значит, я недостоин апостольского звания. Недостоин.
Видя, что из храма стал выходить народ, Карл махнул рукой и продолжил свой путь через внутренний дворик собора Святого Петра. Выйдя через паперть на площадь, он сбежал вниз по лестнице и, не останавливаясь, шел быстрым шагом по улице в сторону Ангельского замка.
Императорская корона сверкала на его голове, и толпа римлян, то со смехом, то с уважением, восклицала:
– Аве цезарь Карл Август!
Алкуин вновь догнал нововенчанного императора:
– Что ты намерен делать, Карл?
– Я же сказал – покидаю Рим, и сегодня же, – ответил Карл.
– В такой великий день…
– Какой он великий! – резко обернувшись к турскому аббату, воскликнул Карл. – Я ждал, что вы объявите меня вождем и апостолом всего христианского мира! А вы… Император Римской империи!.. Да тьфу мне на Римскую империю! Мои предки в пух и прах рассыпали это великое гнездилище разврата и нечисти. Я был грозным королем франков, а кем вы объявили меня? Императором подчиненного мне Рима? Благодарю! Вот смеху-то будет надо мной в Ахене!
Еще чего доброго, они Каролинга отныне станут почитать больше, нежели меня. Все! Прочь!
Прочь отсюда! Посмотри на эти итальянские рожи. Да они потешаются надо мной, хоть я и провозглашен их императором. Ты слышал, что выкрикнул вон тот лапшеед? Они дразнят меня усатым Цезарем, и для них это смешно. А мы, франки, называем их босомордыми. И усатый Цезарь не может быть императором босомордых римлян.
– Тебя никто и не заставляет. Титул римского императора сейчас означает именно то, чего ты и добивался, а вовсе не государя римлян, – возразил Алкуин Альбинус.
За его спиной появились Ангильберт и Дикуил, сбоку выросла ехидная харя Дварфлинга.
– Мы едем назад, за Альпы, – твердо объявил Карл, повернулся и продолжил путь к Ангельскому замку, но не успел он сделать и двадцати шагов, как прямо пред ним встала худощавая фигура Эркамбальда. Лицо его сияло. Он воскликнул:
– Хайль кайзер Карл! Да здравствует император Франко-Римской империи и всего христианского мира!
– Эркамбальд! Ты вернулся из Багдада? – выкрикнул Эйнгард. Карл только теперь вспомнил, что с нетерпением ждал возвращения посланца за слоном.
– Ваше величество, – сияя еще больше, промолвил Эркамбальд, – я раздобыл для вас элефанта.
– Он уже здесь?! – чуть пошатнувшись, воскликнул император.
– Увы, нет.
– Ты не довез его? Он умер?!
– Тоже нет.
– Так что же?
– Он идет.
– Идет? Где идет? Говори скорее!
– Но вы не даете мне сказать! Да, он идет. Знаменитый купец Исаак, один из аннадимов, то бишь сотрапезников халифа Арона, ведет его по бескрайним просторам халифата. Выйдя вместе с ним и элефантом из Багдада, я некоторое время сопровождал их, но затем решил поторопиться, и, когда мы переправились через Евфрат, я пришпорил коня. Миновав Сирийскую пустыню, я добрался до Дамаска, затем до Птолемаиды, где сел на корабль и доплыл до Неаполя. И вот я тут, в Риме, у ваших ног, и, увы, не успел к церемонии!
