По правилам его должны были сначала задушить, а потом уже сжигать. Но отец Лактанс, распоряжавшийся казнью, прежде поджег костер, и несчастный Урбен Грандье сгорел живьем. По некоторым версиям, на петле, которой палач должен был удушить его, «случайно» оказался узел.
Последними словами казненного было следующее пророчество, адресованное своему главному мучителю: «На небе есть судия, и я велю тебе предстать перед ним через месяц!» Удивительно, но тот и в самом деле умер через месяц после казни Грандье.
Понятно, что показательная казнь не исцелила урсулинок. Тем не менее настоятельницу монастыря мать Жанну Дезанж стали называть уже не одержимой, а «избранной и прорицательницей».
Большинство современных исследователей склонно полагать, что Урбен Грандье не был виновен в приписываемых ему преступлениях, и пал он жертвой исключительно политических интриг. В самом деле, его беда заключалась в том, что он открыто протестовал против политики кардинала де Ришелье, высмеивая его в своих сатирических строках.
Олдос Хаксли, в частности, пишет:
«В 1618 году, когда Ришелье был всего лишь епископом Лусонским <…> луденский священник нанес ему оскорбление. И вот теперь, годы спустя, возникло подозрение, что тот же самый человек является автором возмутительного и оскорбительного памфлета “Башмачница из Лудена”. Конечно, улик слишком мало для того, чтобы отдать его под суд. Но уже самого подозрения достаточно, чтобы избавиться от такого опасного человека».
В «Путеводителе по Франции» 1838 года сказано еще более определенно:
«Он имел могущественного противника в лице кардинала де Ришелье, с которым у него были столкновения, когда тот был простым приором. Тогда Ришелье не мог отомстить кюре Грандье, но, став министром, он нашел для этого предлог».
А вот в сборнике Ленинградского университета «История и современность в зарубежных литературах» (1979) эта же мысль сформулирована так:
«После чудовищных пыток был предан сожжению священник Урбен Грандье. Он пал жертвой всесильного герцога Ришелье, которого прогневил, защищая духовную и политическую самостоятельность Лудена».
Вильям Робсон в своей книге о Ришелье уточняет:
«Ришелье приговорил Урбена Грандье, кюре из Лудена, к сожжению заживо на костре за колдовство, хотя многие утверждали, что колдовство это было всего лишь выдумкой Ришелье и отца Жозефа с целью отомстить кюре, который высмеивал французскую власть».
Судя по всему, причиной устранения Грандье была ненависть Ришелье к дерзкому священнику. Дерзостей кардинал никому не прощал. Однако биограф кардинала В.Л. Ранцов, отмечая его злопамятность и мстительный характер, указывает на то, что Ришелье очень часто руководствовался даже не чувством мести, а желанием навести ужас на своих противников:
«Сам кардинал в своих мемуарах проводит ту мысль, что там, где дело идет о политических преступлениях, правительство ни под каким видом не может щадить своих противников. Отвадить от этих преступлений можно лишь в том случае, если виновных непременно будет постигать строжайшая кара. “Для достижения такого результата не следует останавливаться даже перед такими мероприятиями, от которых могут страдать невинные”».
Но даже при такой постановке вопроса трудно найти какое-либо оправдание образу действий Ришелье и его приспешников в «деле Грандье». Впрочем, тот же В.Л. Ранцов оставляет нам следующую оговорку:
«Весьма вероятно, что в данном случае председатель судебной комиссии хватил через край и зашел несколько далее, чем это было желательно самому кардиналу».
Тайный договор Гастона с испанцами
ненавидящий Ришелье,
совершенно забыл об осторожности.
Франсуа БЛЮШ
Младший брат Людовика XIII,
Возвращаясь же к Гастону Орлеанскому, отметим, что он не сразу отрекся от своего брака: некоторое время он упорно сражался за свои права.
В это время Испания активизировала свои действия, направленные против Франции. Соответственно 12 мая 1634 года Гастон подписал в Брюсселе договор с Филиппом IV Испанским. Согласно этому договору, он обязывался не вступать ни в какие соглашения со своим братом Людовиком XIII без разрешения испанцев, а также сражаться на стороне испанцев в любой войне, которая будет начата между Францией и Испанией. В свою очередь Испания бралась оказать Гастону финансовую поддержку в размере 150 000 ливров и обеспечить его 12-тысячным войском для вторжения во Францию через северо-восточные провинции.
