Что же касается кардинала де Ришелье, то он, обычно такой находчивый по части охраны заключенных в тюрьмах, сознательно пренебрег охраной королевы-матери. В самом деле, она уже не представляла для него никакой серьезной угрозы. И та лишь сыграла ему на руку, сбежав из Компьеня, чтобы влачить жалкое существование в провинциальном Брюсселе в качестве содержанки испанского правительства.
Оказавшись в столь безнадежных обстоятельствах рядом с матерью, Гастон быстро зачах. Он со вздохами возвращался в воспоминаниях к блеску своей жизни при французском дворе, к своим схваткам с кардиналом (ему они в общем-то легко сходили с рук), а также к роскоши положения наследника престола. Теперь же ему явно недоставало денег, и не было никакой надежды на то, что любящая мать сможет удовлетворить его нужды. К тому же она очень скоро начала серьезно действовать ему на нервы. Полный раздражения, неблагодарный Гастон пришел к выводу, что его бедственное положение – целиком и полностью вина матери.
А что? Он же не изменил старшему брату-королю, а всего лишь был введен в заблуждение теми, кто хотел их поссорить.
Именно в таком духе он и послал письмо Людовику, прося у него прощения и разрешения вернуться на родину.
После этого Гастон получил огромную сумму в полмиллиона ливров для уплаты долгов и гарантии того, что он прощен и его ждут при дворе. В результате в сентябре 1632 года Гастон постыдно сбежал из Брюсселя, даже не простившись с матерью.
Новый виток европейской войны
После смерти своего блистательного
союзника Густава Адольфа
Франция наконец решилась
бросить открытый вызов империи.
Франсуа БЛЮШ
Между тем в ноябре 1631 года войска герцога де Ля Форса совершили неожиданный марш-бросок и оказались у стен Седана, где прятался Фредерик-Морис де Ля Тур д’Овернь, 2-й герцог Буйонский, находившийся в тайном сговоре с Марией Медичи.
Город был быстро взят и присягнул на верность Людовику XIII. Потом маршал де Ля Форс двинулся к Вердену и там соединился с другой армией, которой командовал сам Людовик XIII. Вскоре обе армии сосредоточились у германских границ.
Это стало не просто строгим внушением герцогу Лотарингскому, предоставившему в свое время убежище сбежавшему Гастону и многим другим злейшим врагам Людовика XIII и кардинала де Ришелье, но и положило начало присоединению к Франции этого независимого герцогства, географически разделявшего Францию и Германию и находившегося под формальной опекой Священной Римской империи.
Укрепив позиции Франции в Лотарингии, кардинал начал подумывать о походе в соседний Эльзас, но тут он не встретил понимания со стороны своего ближайшего помощника отца Жозефа. Тот утверждал, что в первую очередь следовало бы помешать захватническим устремлениям шведского короля Густава II Адольфа в западной части Германии. К тому же, полагал отец Жозеф, «христианнейший» король был просто обязан выполнить свое обещание, данное католическим князьям Германии, – защищать их от шведского завоевания.
В результате кардинал де Ришелье счел аргументы своего помощника вескими и отказался от похода в Эльзас, а в Майнц, где в тот момент находился лагерь Густава II Адольфа, было направлено специальное посольство во главе с бароном Эркюлем де Шарнасе – одним из лучших дипломатов школы Ришелье. Его заместителем был назначен Урбен де Майе, маркиз де Брезе, шурин (муж младшей сестры) кардинала. У послов имелись четкие предписания: всеми средствами склонить короля Швеции повернуть оружие против Фердинанда II Габсбурга в его наследственных землях, то есть в Австрии и Чехии. Кроме того, нужно было получить от Густава II Адольфа обещание не посягать на территории католических княжеств Германии, находившихся под покровительством Людовика XIII.
Переговоры шли тяжело, но в итоге они завершились тем, что протестантская Швеция стала активным союзником католической Франции и немецких государств, восставших против императора Священной Римской империи Фердинанда II Габсбурга. Таким образом, политика Франции окончательно вошла в конфликт с интересами Испании. В течение двух лет король Швеции показал себя величайшим полководцем в Европе, а император Фердинанд потерпел серию таких жестоких поражений, что война загремела уже на границах Эльзаса.
