И вдруг остановилась.
Ее ноздри дрогнули, соприкасаясь с чужим, странным запахом. Он витал повсюду, и было удивительно, что она не сразу его почувствовала. Сладкий, тяжелый, душный запах, от которого мгновенно взмокла спина, а в позвоночнике что-то заледенело.
Кики подскочила, с грохотом уронив на пол вешалку с одеждой. Щелкнула выключателем — и яркий привычный свет щедро залил прихожую.
— Твою мать! — выкрикнула она, отшатнувшись к дверям, потому что увидела в прихожей вещи, которых там быть не должно.
Пара мужских ботинок на полу.
Чужая кожаная куртка и черный шарф, которые висели на крючке, вбитом в стену.
Мирно лежащие на тумбочке под зеркалом сигареты «Парламент лайт» и дешевая пластмассовая зажигалка.
— Эй, кто здесь? — подозрительно спросила она.
В ответ — тишина, такая плотная и густая, что ее можно было резать на куски.
Кики ничего не понимала. Эти вещи она видела впервые и никак не могла взять в толк, откуда они тут вообще взялись. Да еще этот резкий запах с легким металлическим привкусом сшибал с ног и затуманивал мозги.
Медленно, очень медленно она сделала шаг и потрогала чужую куртку. Горько пахло туалетной водой и сигаретами. Но тот, главный запах шел откуда-то еще.
Один шаг, второй, третий… Кики продвигалась к комнате, спиной чувствуя опасность. Спина ее была напряжена, как у кошки, почуявшей врага.
Мудрое Кикино подсознание уже знало, что за странный запах забивает ноздри, и почему в желудке медленно наливается свинцом какой-то тугой узел, и почему никто не отозвался на ее голос. Растерянный мозг велел ей двигаться и заглянуть во все уголки квартиры.
В комнате все было в порядке. Небрежно разбросанные вещи, забытая чашка с кофейной гущей — все точно так же, как и было перед отъездом.
Оставались еще ванная комната и кухня, которые соединял узкий длинный коридор.
Именно в этом коридоре Кики и увидела хозяина куртки. Он лежал на полу, в самом конце коридора, возле дверей кухни. Молодой мужчина в одних джинсах, босой. Создавалось впечатление, что он шел по коридору, а потом вдруг упал лицом вперед, неестественно вывернув руки. Его волосы потемнели и слиплись от крови, и даже на полу была небольшая запекшаяся лужица.
Да, только теперь Кики поняла, что так невыносимо пахла именно кровь — тяжело и страшно. На стене, примерно на уровне ее роста она увидела темно-красные брызги, как будто кто-то неловко разломил спелый гранат.
При виде этих брызг и голой мужской спины внутри у Кики как будто распрямилась пружина. Она метнулась в прихожую и схватилась за дверной косяк, прижимая ладонь ко рту. Целую вечность она простояла так, согнувшись в три погибели и пытаясь справиться с накатившей тошнотой.
Гранат, черт возьми!..
Теперь она никогда в жизни не сможет есть гранаты.
Спустя тысячелетия — а может, всего пару минут — Кики решилась отлепиться от стенки и на подгибающихся ногах вернулась обратно в коридор. Мужчина по-прежнему лежал ничком на полу, а рядом с ним Кики заметила тяжелую бронзовую статуэтку, испачканную в крови. Кики подошла поближе, присела на корточки, и, преодолевая отвращение, потрогала запястье лежащего человека. Это было отвратительно, и она чуть не теряла сознание от страха, но все-таки надеялась, вдруг удастся нащупать пульс.
Надежда умерла мгновенно. Пульса не было и в помине. И кожа у живых людей не может быть такой серой, неестественно прохладной, словно восковой.
Мужчина был абсолютно, безвозвратно, непоправимо мертв.
Осознав это, Кики, тихо скуля, отползла в коридор и оттуда попыталась позвонить в милицию. Набрать короткий, заученный с детства номер, оказалось сложно. Пальцы не слушались, а руки тряслись так, словно Кики была алкоголиком со стажем.
На том конце подняли трубку, и ей ответил бодрый женский голос, при звуках которого Кики слегка пришла в себя. Она сообщила, что нашла в своем доме труп неизвестного мужчины. Девушка, принявшая вызов, уточнила кое-какие детали, спросила ее адрес и фамилию.
— Арсеньева Кира Сергеевна.
— Пожалуйста, ничего не трогайте в доме и не подходите к телу, чтобы не уничтожить следы, — сказала девушка с намеком на сочувствие.
