Милиция приехала ровно через двадцать минут.
Квартиру без лишних разговоров оккупировала группа мужиков, так похожих друг на друга, что, казалось, их вывели в одном инкубаторе. Коротко стриженые затылки, кожаные куртки, джинсы, одинаково грубые голоса. Не поймешь, то ли таксисты, то ли бандиты, то ли действительно менты…
И только один выделялся из общей массы. Немолодой, рыхлый, в длинном пальто, с мятой сигаретой в зубах. Еще бы старомодную шляпу — и вот тебе натуральный комиссар Мегрэ. От этого типа исходила какая-то угроза, которую Кики сразу учуяла шестым чувством, обострявшимся в минуты опасности. Невзрачный дядька, отягощенный животиком и нездоровым бледно-зеленым цветом лица, — от неумеренного курения и потребления пива, но было в нем что-то… Кики не смогла бы сформулировать точно, но этот тип явно был не так-то прост.
Инкубаторские мужики деловито сновали по квартире, совершая ритуальные действия вокруг трупа, ища отпечатки пальцев и следы. Они делали это привычно, спокойно, иногда даже раздавались смешки и шуточки. Нормальное дело, убийство — рядовое событие, все процедуры так же обыденны, как чистка зубов по утрам.
В понятые пригласили немолодую супружескую пару из соседней квартиры. Они утратили дар речи, едва увидели труп, и испуганно моргали, когда менты обращались к ним с какими-то вопросами.
Кики сидела на стуле в прихожей, смолила одну сигарету за другой. У нее не было сил удивляться — тому, что на нее никто не обращает внимания. Ужасаться — тому, что в доме спокойно и уверенно хозяйничают посторонние. Усталость одолела ее настолько, что не было сил даже пошевелиться.
И поэтому Кики не заметила типа в пальто, который подошел сбоку и довольно долго наблюдал за ней. Наконец, он кашлянул, привлекая внимание.
Она вздрогнула и чуть не слетела со стула.
— Добрый вечер, — лениво протянул тип.
— Вы полагаете? — На то, чтобы взять себя в руки, ей понадобилась секунда.
— Разумеется, бывают вечера и получше…
— Да, этот — один из самых худших в моей жизни.
Она вытащила сигарету, и тип тут же сунулся к ней с зажигалкой — помог прикурить.
— Ну, что у вас тут произошло? — спросил тип совсем по-домашнему. В точности сосед, который пришел одолжить соль и стакан муки.
— Вы и сами видите. Убийство произошло.
— Очень интересно! А откуда вы знаете, что это именно убийство?
Кики недоверчиво покосилась на его измятое пальто. Вид у типа был самый невинный, но глаза его смотрели холодно.
— Потому что я не слепая. У него голова разбита, а рядом статуэтка валяется. Он же не сам себе дал по затылку, верно?!
— А вы наблюдательная! Надо же, не растерялись, осмотрели место происшествия… Как вас зовут?
— Кира Сергеевна. Арсеньева. А вас?
— Майор Раменский. Что это у вас на пальто, кровь?
Кики взглянула — действительно, на подоле серого пальто темнело несколько пятнышек крови. Она вздрогнула.
— Что, слегка испачкались? — произнес он с фальшивым сочувствием.
— Мне пришлось присесть рядом с ним. Я думала, вдруг он еще жив…
— Вы врач? — уточнил Раменский.
— Я дизайнер! Но я обнаружила мужика с разбитой головой, и решила, что ему требуется помощь. Я попыталась нащупать пульс…
— Ну и как?
Кики смотрела на него ошеломленно. Он что, издевается?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду пульс. Вы его нащупали?
— Нет! Никакого пульса и в помине не было, потому что человек уже умер! — разъярилась Кики. — Чего вы от меня-то хотите?
— Я хочу, чтобы вы мне все рассказали. С самого начала.
И она рассказала. Все по порядку: как вошла в квартиру, как почувствовала запах, как увидела сначала незнакомые вещи, а потом и незнакомого мертвого мужчину. Рассказывая, Кики вдруг ясно поняла, насколько абсурдна вся эта история.
