– Задачу, товарищи, сформулировать просто, – подытожил капитан. – Некто когда-то собирается совершить нечто в пределах Ленинградской области. Мы его должны опередить и задержать до, а не после того, как он выполнит задуманное. Классическое «пойди туда не знаю куда, найди то не знаю что».
Никто из подчиненных не улыбнулся, потому что командир говорил без намека на иронию, крайне серьезно.
– Сначала по поводу «когда-то». Беру на себя смелость утверждать, что наиболее вероятное время – сегодняшняя ночь или завтрашнее утро. Сейчас наш маятник только раскручивается, идут доклады, и они еще не дошли до Смольного. Вот когда сверху начнут поступать приказы, когда сюда из Смольного прибудут для проведения совещания, тогда о спокойствии в этом здании позабудут все. И если произойдет еще что-нибудь, то наступит, мягко говоря, совершеннейший переполох. А наибольшую отдачу от него враг сможет получить ночью или утром. Когда брошены будут все наши силы, но их действия будут сумбурны и не скоординированы. Значит, времени у нас мало, считаем, что почти и не осталось.
Лева Коган слушал и думал о том, что командир выбрал версию, остановился на ней и исходит только из нее, уже не принимая в расчет никакие другие возможные объяснения. Не уведет ли это по ложному следу, не заведет ли в тупик?
– Теперь о «некто», – капитан щелкнул крышкой зажигалки. – Мне бы очень хотелось почувствовать, кто может стоять у него за спиной. Лева, что вы скажете на этот счет?
Лева откашлялся, поправил пенсне, открыл папку, перебрал несколько листов, потом закрыл папку, еще раз поправил пенсне и сказал:
– К сожалению, неизвестно, какого рода акция готовится, поэтому круг получится широким. Скажем, если б вы мне сказали «Лева, задумана крупная диверсия», то я бы смело отбросил немецкую разведку. И СД, и абвер. Но теперь их не исключишь.
Сержант Коган читал на четырех языках: английском, немецком, испанском и иврите. И главной его обязанностью как раз и было – читать. Знакомиться с открытыми источниками: с западной периодикой, которую доставляли с большим опозданием, с отчетами разных иностранных фирм и банков, парламентские бюллетени и так далее. Благодаря его внимательному чтению удалось выявить несколько торговых фирм на территориях разных стран Европы, под прикрытием которых работал абвер. А самая большая Левина удача явилась следствием внимательного прочтения объявлений в немецких газетах. Его заинтересовало, и он передал свой интерес по инстанциям, отчего в Германии повсеместно стали приглашать на работу глухонемых, обещая обучение и впоследствии хороший заработок. Проверка, проведенная нелегалами, выяснила, что по личной инициативе адмирала Канариса в разведку набирают глухонемых из-за их способности определять на расстоянии по движению губ содержание разговора. Информация была предоставлена главному разведуправлению, что в свою очередь позволило наладить с ним более тесное сотрудничество. После чего у Левы появилась возможность изучать радиоперехваты и то, что поступало для секретного ознакомления от службы внешней разведки. А это помогало обнаруживать врага на территории Советского Союза.
– Среди стран, чья разведка могла сейчас бы пойти на серьезную и крупную операцию на нашей территории, – Лева потер лоб, – наверное, можно назвать три. Ну, Англия. Для них было бы неплохо сейчас, когда им угрожает немецкое вторжение, устроить какую-нибудь провокацию и столкнуть лбами Германию и СССР, отведя удар от себя. Это должна быть именно провокация, виновницей которой объявят Германию. Вторая страна – как раз Германия. Но их цель, конечно, не диверсия, а разве попытка выкрасть оборонный секрет. И Финляндия. Переговоры с финнами встали, дело идет к военному конфликту, а накануне войны разведка всегда активизируется. Впрочем, по последней причине нельзя исключать и разведки прибалтийских стран, но это маловероятно, – Лева презрительно наморщился, – у их руководства не хватит смелости на крупную акцию, побоятся в случае неудачи усложнения отношений с нами.
– А финны не побоятся, да? – неожиданно спросил Гвазава.
