А командир уже высек огонь из зажигалки и светил, просунув руку в темный зазор между ящиком и стеной. Потом он выпрямился, спрятал зажигалку в карман. Подошел к ожидающим его распоряжений людям. Остановившись напротив Изкинда, капитан Шепелев сначала посмотрел на уже покрывшиеся заводской пылью ботинки, недовольно покачал головой, потом снял шляпу одной рукой, другой провел по волосам, посмотрел, как делал недавно до этого Лева, на небо. Надев шляпу, командир хлопнул особиста по плечу.
– Кто вы такой, я догадался. Начальник особого отдела завода. Скверные дела творятся на вверенном вам участке, скверные. Диверсанты разгуливают, как там у себя по Бродвеям. Как вас, кстати, зовут, товарищ?
– Изкинд, – ответил Изкинд, который сейчас испытывал не страх, а одно большое недоумение.
– Вот что, товарищ Изкинд, останавливайте в этом цеху работу и выводите из него людей. Выполняйте! Лева! – командир переключился на своего подчиненного. – Бегите за саперами. По пути… Впрочем, отставить. Омари уже сам пришел. Дуйте, Лева за саперами.
Сержант Лев Коган и лейтенант Омари Гвазава проследовали противоположными курсами. Омари подошел к командиру, оставшемуся в одиночестве.
– Выполнено, товарищ ка… – начал он доклад, но командир перебил:
– Омари, подойдите сюда, сейчас я вам покажу то, что предстоит обезвредить саперам, за которыми отправлен Лева. Держите зажигалку, посветите. Только осторожно, к крышке присоединена проволока. Взрывчатка должна была сдетонировать, когда закроют ящик.
Лейтенант посветил, стал смотреть, зацокал языком.
– Вы, Омари, останетесь за старшего. Вместо меня.
Гвазава быстро выпрямился, оборачиваясь, и не удержался от удивленного восклицания:
– Как?!
– Да вот так. Проведете мероприятие по обычному, предусмотренному для этих случаев плану. И вот что… – командир на миг замолчал. – Особо не старайтесь, заканчивайте все побыстрее. Диверсанта все равно уже давно на заводе нет, сообщников у него тоже здесь нет. Значит, заканчивайте быстрее и без промедлений к нам. Там меня ждите. Все ясно?
– Да, – ответил грузин. Что ж тут непонятного?
– Автомобиль я отправлю назад, на завод, – последнее, что сказал перед уходом капитан.
На «Красной заре» Шепелев еще немного задержался – чтобы выслушать Тимофея Рогова. Тот окликнул его, вынырнув из какого-то заводского закоулка. После чего Тимофей сообщил, в своей обычной манере лениво цедя слова и глядя в сторону:
– Трубу я нашел. К забору прислонена. Зачем, спрашивается? А наверху колючка примята. Ушел гад.
Капитан в этом и не сомневался. Как, впрочем, уже почти отпали у него сомнения в том, что все намного хуже, чем могло показаться сначала…
Глава шестая
«Служили два товарища, ага…»
Много бед и невзгод испытала
В непрестанных боях наша часть,
Много в ней наших братьев не стало,
Защищавших советскую власть.
Народная песня
– Да ты спятил, хлопец!
Дед рванул из зубов папиросу. Выплюнул на ладонь бумажный остаток, потом смахнул его с ладони в пепельницу. Когда Степан Георгиевич нервничал, он жевал папиросный мундштук. Измочалив зубами, но не докурив свою «казбечину», он обрывал конец и продолжал курить, пропуская дым уже через укороченный мундштук. Так он иной раз добирался чуть ли не до табака.
– С глузду съехал! – Дед давно уже не сидел за столом. Он ходил. Не вышло у него посидеть.
– Не съехал. Фуфло это все. Туфта.
– Бомба не настоящая, муляж?
– Не думаю. Хотя я и не стал дожидаться прихода саперов. Мне стало вдруг скучно и тревожно. Скучно на заводе, тревожно здесь, – Шепелев постучал себя пальцем по лбу.
– Рассказывай, рассказывай. Богато у тебя, как погляжу, дум в котелке народилось. Ермак ты наш, Тарас Бульба. Ну, делись, делись!
Дед принялся расхаживать между столом и занавесью, за которой скрывалось не окно – какое окно на подземном этаже! – а карта Ленинграда с отмеченными на ней объектами повышенного и обыкновенного оборонного значения. Дед напоминал в такие минуты зверя, мающегося в клетке зоосада. Сходство усиливали: худоба его, маленький рост и кособокость (создавалось впечатление, что его рука утяжелена пудовой гирей).
