— Что случилось? — спросил Саш, когда друзья обогнули шатры, спустились ко рву и смешались с толпой, медленно бредущей в направлении ворот.
— Похоже, ты перестарался, — вздохнул Леганд и повернулся к Тииру: — Может быть, следовало дождаться перед мостом этого Раббу?
— Именно что перестарался, — скрипнул зубами принц. — Мы не только лишились трех золотых, но и подвода у нас отобрана, а цепь эта означает, что нам следует идти в город к князю Борду, который в отсутствие короля-демона правит крепостью. Если ты, Саш, хотел доказать, что у тебя жар, это как раз получилось так, что убедительнее не придумаешь. Беда только в том, что больные вот с таким жаром считаются в Дарджи могучими магами и их сила должна быть направлена на службу королю. Действительно, лучше было у моста ждать, так ведь шпионов там много, я с полдюжины заметил, тоже не дело. Может быть, зря мы спешили? Рабба только на завтра встречу назначил.
— Не зря, — отрезал Леганд. — Что хочешь делай со мной, Тиир, а нет у меня веры этому Раббе!
— Я ничего не делал специально, — пробормотал Саш. — Все произошло само собой. Не колдун я, Тиир. А если и был им, и сила во мне есть, так не умею я ею управлять! Я как зрячий, который буквы видит, но читать не может.
— Да понял я! — Тиир со вздохом ударил Саша по плечу и испуганно рассмеялся. — Веришь? Хлопаю тебя по плечу и вдруг понимаю, что боюсь! Ты уж старых друзей не поджигай. Одного не пойму, кто ж тебя грамотности лишил? Или забыл, как поднимался на холм Мерсилванда?
— Теперь мне кажется, что подняться на холм Мерсилванда было так просто! — с досадой прошептал Саш.
— Ладно, — примиряюще сжал ему руку Тиир. — Что мы расстраиваемся? Или нам не надо в город? Эта цепь будет куда как лучшим пропуском, чем ярлык. К тому же я уже подумывал, куда деть подводу, так что стражник решил и эту проблему!
— За три золотых я бы дюжину подвод пристроила, — неожиданно проворчала Линга, и, как ни было тягостно друзьям находиться у самого логова врага, никто из них не сдержал улыбок.
— Послушай, Леганд, — Тиир внезапно стал серьезным, — поройся в своем мешке, не осталось ли там у тебя мази, которой мы свои лица у храма Эла мазали. Серые стоят на мосту. Очень мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них меня узнал.
Ари-Гард словно пробудился от долгого сна, возвратился из небытия. Только непривычному взгляду казалось, что роскошный дом, покинутый гигантами, заняли мелкие лесные муравьи, которые теперь и копошились в его обширных галереях, стараясь приспособить их для своего роста. Многие здания города уже были восстановлены на скорую руку, на других трудились вармы элбанов, но уже и тут и там предлагали горячую еду, румяные дарджинки зазывали в трактиры, на площадях торговали лошадьми, сеном, зерном, овощами, кожей. Только не походил Ари-Гард ни на Эйд-Мер, ни на Заводье, ни на храмовый городок. И дело было не в том, что белый камень, который ари доставляли из Белого ущелья, что в Мраморных горах, новые хозяева города заменяли черным камнем, дело было в лицах. В обреченных, наполненных страхом и одновременно надеждой лицах пленников, которых стража гнала в сторону внутренней крепости, в исполненных ужаса лицах переселенцев, что тащились из внутренней крепости к выходу из города вместе с женщинами, детьми, домашним скотом, скарбом. На их лицах было написано, что только что, мгновение назад, они почти собственными руками убили ни в чем не повинных элбанов и с этой мыслью собираются прожить всю оставшуюся жизнь.
— Не обольщайся, — прошептал на ухо Сашу Леганд. — Все забывается. И чем страшнее события, тем быстрее элбан старается их забыть. А уж короче человеческой памяти вообще ничего нет.
— Так и век человека короток, — вздохнул Саш.
— Относись к этому как к дару Эла, — печально произнес Леганд.
Он, Саш и Линга сидели среди огромных глиняных горшков, хозяин которых согласился потерпеть путников на своем торжище за собственное чудесное исцеление. Тиир же отправился побродить по улицам. Что-то не давало принцу покоя, поэтому и повернул он решительно к рынку, где вскоре обнаружился высокий дарджинец, согнувшийся от боли в спине. Леганд помог торговцу разогнуться, чем и заработал деревянную скамью, большую миску вареных бобов и возможность отдохнуть.
