— Я вот о чем думал,— сказал минуту спустя Олег Семенович. — У нашей дворничихи, Татьяны Владимировны, Саша, еы должны ее знать, дочь защитила диссертацию. Вчера.
— Ну и что? — спросила Лиля.
— Как что? Дочь дворника — кандидат медицинских наук.
— Теперь это в порядке вещей,— усмехнулась Лиля. — Все в интеллигенцию лезут.
— Не занимаю, как можно «лезть в интеллигенцию»! — Олег Семенович сморщил нос. — Не то ты говоришь, Лиля, не то.
— А вот сейчас я скажу тэ!
Лиля уютно расположилась в голубом кресле, выставив обнаженные круглые коленки, и, бросив на Ромку взгляд, засмеялась.
— Я вспомнила буддийскую веру... Выход для неудачников. Желаний у человека великое множество, удовлетворить их не всегда удается. Но раз не можешь удовлетворить своих желаний, откажись от них. Просто и естественно^
— А как быть с мечтой?—спросил Олег Семенович.— Отказаться от мечты...
— Так ведь я говорю о неудачниках! Это для них отказы всякие...
— А кто знает, какого цвета ветер? — спросила я вызывающе.
Лиля засмеялась:
— Что за чушь?
Ромка пожал плечами:
— Глупости...
А Олег Семенович сказал:
— У ветра разный цвет, Сашенька. Летом он, как газовый шарфик, сиреневый. Осенью — серый с золотом, а зимой —черный в белую крапинку,
— Ты это серьезно, Олег? — удивилась Лиля.
— Самым серьезным образом, дорогая.
Лиля поднялась, не постеснялась потянуться. Но какая она, однака>г легкая, грациозная.
— Пойду сварю вам кофе.
— И я с тобой!—Ромка вскочил, — Помогу...
Олег Семенович безмятежно улыбалей. А мне хотелось схватить Ромку за полу пиджака или дернуть за руку, больно, сильно, чтобы он тут же свалился на свое место.
Олег Семенович ласково посмотрел на меня, и я вынуждена была ответить ему улыбкой. Я, кажется, первый раз внимательно всмотрелась в лицо Лилиного мужа: какой у него усталый вид, под глазами припухлости. А небольшая лысина эму даже идет, во всяком случае, сегодня она не казалась мне оскорбительно старческой.
Как ему живется с Лилей? Знает ли он, что они с Ромкой были влюблены друг в друга?.. Нелегко ему, видно. Но, возможно, именно в этой нелегкости он нашел для себя нечто?
А можно ли назвать подлостью желание рассказать хорошему человеку, что его обманывают?
За кофе Лиля объявила:
— Внимание, внимание! Сейчас последует важное сообщение.
У Ромки на лбу появилась глубокая морщина, перечеркнутая вертикальной стрелкой. Он растерянно глянул на Лилю, причесался пятерней и перевел взгляд на меня: такой взгляд, помнится, я видела еще в школе, когда он «плавал» у доски.
— Говори же! — требовала Лиля.
Ромка никак не мог отважиться на что-то. Мне стало не по себе: что Лиля затевает?
— Зачем делать из этого тайну? — засмеялась моя подруга. — Олег, они хотят пожениться... Постфактум, так сказать... Немного поторопились, но...
— Очень рад! Сердечно рад, поздравляю! То-то вы оба сегодня какие-то... торжественные.
Зачем Лиля намекнула о ребенке при Олеге Семеновиче? Зачем?
Мне надо бы сейчас сказать с достоинством: «Нет, Роман, я не пойду за тебя. Причина? Пожалуйста: не люблю. Останемся друзьями...» Представилось Лилино лицо в этот момент.
— Горько! — крикнула Лиля.
Ромка потянулся ко мне вытянутыми губами. У меня не хватило сил отстраниться. Мне хотелось кричать или разбить что-нибудь: я видела, каким взглядом переглянулись Ромка и Лиля, но я только сказала:
— Не порывай нить дружбы, ибо если придется опять се связать, то останется узел!
Потом я встала — пусть Ромка попробует ослушаться: он же теперь официально объявлен моим женихом.
— Нам пора.
Ромка и Лиля растерянно переглянулись: этого они от меня не ожидали.
Мы распрощались, пообещали заехать в следующую субботу и вышли на улицу.
Ромка дулся на меня. Я старалась идти с ним рядом, по он все время вырывался вперед. Мне хотелось грубо окликнуть его или просто свернуть, а то и уехать домой, но вместо этого я искала ему оправдания: привык бежать впереди, издавна привык.
Я шла за своим кумиром, словно привязанная к нему невидимой веревкой.
А если б я повернула назад, заметил бы он?
Нет у меня чувства собственного достоинства и в помине. Нет... Ромку осуждаю, а сама...
