Он обеими руками выкрутил руль и поддал газу. «Десятка» хоть и возмущалась, но терпеливо стояла, ждала, когда он впишется в ряд. «Куда ты денешься, козел? Тебе же свою рухлядь до судорог жалко — когда еще на новую скопишь из зарплаты честного среднего научного сотрудника! А мне мою не жалко. Разобью, брошу и новую куплю хоть завтра». Он с презрением скосил глаза на «чайника» и едва удержался, чтобы не сплюнуть под ноги. Не здесь же, не в машине! Он сплюнул через приспущенное стекло левой дверцы. «Чайник» вряд ли это увидел и вряд ли понял, что плевок — на его счет. Не это важно. Самовыражение важнее. И самоуважение.
Он не выносил медленной езды по правилам — лучше уж держать в кармане пиджака сотню баксов для инспектора, чем позволять всякому «Москвичу» на тебя бибикать, чем терпеливо плестись за какой-нибудь заржавленной «копейкой» со скоростью шестьдесят километров, глотать ее вонючий черный выхлоп и еще огнями сигнализировать этой жертве социализма — мол, позвольте вас обогнать! Он так и делал — держал сотню в кармане, выхватывал ее оттуда при малейшем намеке на осложнения с гаишниками, и всегда срабатывало, практически без осечек. Уже несколько лет Яшкин гонял как хотел — две свои машины вдребезги разбил, одну чужую, поверг на землю один придорожный столб, лечил два месяца перелом плеча. И ничего, обошлось — тому «чайнику» из разбитой машины пятьсот баксов в зубы, инспекторам по сотне, врачам по полтиннику. И все тип-топ! Тот-то, получив пятьсот, пытался было взбрыкнуть — мол, разве на пятьсот машину отремонтируешь, такие повреждения, ахах… Нацмен картавый. Но Яшкин подошел, незаметно сунул ему кулак в бок и шепнул на ушко: «Проваливай, пока цел, м…к! А то должен мне останешься так, что за всю жизнь не успеешь расплатиться». Утих. Всем бы только урвать с него, всем бы что-то поиметь. Видят — мужик солидный, авторитетный, при бабках. Значит, давай дои! Как же… Не на того напали.
Вот и комендантша в новом доме, где он приобрел квартиру — двухъярусную — на последних этажах, все пристает: поставьте да поставьте заглушки на канализационные трубы, соседи жалуются, к ним в отремонтированные квартиры сточные воды текут от вас по стояку… «Неужели вам пару десяток жаль на эти заглушки? Или хотя бы унитазик какой-нибудь, хоть старенький временно приспособьте. У вас там вообще в квартире — как приют для бомжей». Квартиры продают без отделки, не жилье, а одна коробка бетонная соответствующего метража. Конечно, рабочие загадили помещение. Он их нанял, они к делу приступили, а потом ему не до того стало, перестал им платить, они и сдернули оттуда, оставив все как было. И радиаторы итальянские, уже вмонтированные, с собой унесли, вырвали из стены — и ку-ку! А может, и не они — дверь входную железную он не успел поставить, кто угодно мог зайти и сковырнуть иностранный товар… Ну, как ты думаешь, стерва тонкоголосая, если я даже про спертые радиаторы не вспомнил, не пожалел, неужели мне до страданий этих соседей? Там в квартире на полу валяются рваные матрасы, банки из-под краски, картон, мешки из-под смеси, какой-то бидон, рванье по углам, куски пенопласта и поролона, рамы, выдранные из оконных проемов, — он собирался ставить стеклопакеты… Чего же ты, коза, никак не врубишься, что не до того мне сейчас! У меня дело с закупкой американских окорочков выгорает, в министерстве шустрю, ветеринаров с утра до вечера подмазываю, таможню. А она: «Жалко пару десяток…» Да я, если захочу, еще и соседние двухэтажки скуплю и устрою у вас на крыше собственный пентхаус! Нет, все мозги проела — купите да купите. Все звонила по мобильнику, нудила. Зачем он только ей номер дал? Совсем не для того дал. Дал ей, как культурной, чтобы звонила в случае какого-нибудь форсмажора. Вот, когда ставили домофон, она связалась, интересовалась: какой аппарат желаете поставить — за пятьсот или за шестьсот? Вот это разговор, это дело! А тут — заглушки на канализацию… Яшкин с ней даже разговаривать перестал — отключался, как только слышал опять про канализацию эту долбаную: «Вот, Вячеслав Алексеевич, ваши соседи здесь рядом со мной стоят…» Отключался и больше не отзывался на звонки. Продаст он к черту эту квартиру! В печенках комендантша сидит со своими «соседями».
