Анна рассмеялась.
– Что ж, хорошо. Сюда.
Она показала Нэйту гостиную с потертой старой мебелью и уродливой картиной, на которой была изображена охотничья собака, несущая мертвую птицу. Показала ему кухню. Они поднялись по ступенькам на второй этаж и заглянули в маленькую спальню и захламленную кладовую. Ничего интересного там не обнаружилось.
Или, возможно, проблема заключалась в том, что Нэйт слишком интересовался ее покачивающимися бедрами, стройной талией, мягкими золотыми волосами?
Пусть его сердце пока не вернулось к жизни, но его орган был определенно жив. Нэйт не собирался давать волю поднимающемуся внутри жару, но все равно дорожил этим ощущением. Оно означало, что он еще жив.
– А эта комната принадлежала Изабелле Дорринг, – сказала Анна.
Они нашли кошку. Та устроилась в центре кровати.
На которой Анне предстояло спать.
Огран переключился с «приятно заинтересован» на «готов и горяч». Он подбивал Нэйта подхватить девушку на руки, бросить ее на кровать и насладиться вместе с ней всем, чем только можно.
Кошка посмотрела на его пах, чихнула и продолжила вылизывать собственные интимные части тела.
– Больше здесь смотреть не на что, лорд Хэйвуд, – сказала Анна, улыбаясь. – Уверена, теперь Поппи нас отпустит. – Она повернулась к кошке. – Отпустишь, Поппи?
Нэйт не знал, как животному это удалось, но кошка посмотрела на него с таким отвращением, словно он был самым глупым существом на земле.
Возможно, так и было.
Был ли Стивен прав? Анна скучала по нему?
А если точнее, стоит ли мне попросить ее руки?
Она может сказать «да».
А может сказать «нет». Нэйт не знал, сумеет ли перенести отказ.
Кошка зевнула так широко, что едва не вывихнула себе челюсть.
Животное было право: от страха нет никакой пользы. Ему действительно нечего терять, а вот приобрести он может многое.
Анна засмеялась.
– Видите? Поппи уже не важно, уйдете ли вы.
А тебе важно?
Наверное, он произнес это вслух, поскольку ее глаза расширились.
– Ах. – Девушка прикусила губу. Нэйт видел, как двигалась ее чудесная шейка, когда она сглотнула. – Н-нет. То есть да. Это…
Ее голос сорвался, когда маркиз обхватил ладонью ее подбородок. Нужно было вначале спросить разрешение у ее отца. Так было бы пристойнее.
К дьяволу пристойность! Единственное разрешение, которое имело хоть какое-то значение, могла дать только Анна.
И возможно, кошка, но та, видимо, одобряла его действия, поскольку переместилась с кровати на стоящий рядом с ней комод. И заморгала, глядя на Нэйта. Одно неверное движение – и его сапоги наверняка будут исполосованы когтями.
Маркиз снова взглянул на Анну. Она ждала.
Нэйт собрался с силами.
– Ты выйдешь за меня?
Глаза Анны расширились. Нэйту показалось, что она улыбнулась, но выражение ее лица так быстро стало серьезным, что он мог и ошибиться. Она отступила на шаг, чтобы он не мог до нее дотянуться.
Маркиз надеялся, что она скажет «да» и упадет в его объятия – после чего они оба рухнут на эту чудную кровать. Он боялся, что она ответит «нет» и отошлет его прочь.
Но Анна не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она задала ему вопрос, на который Нэйт не готов был ответить:
– Почему?
Скажи, что ты любишь ее.
Но любил ли он ее? Отчего его заледеневшее сердце так болезненно таяло? От похоти, безрассудной страсти, желания завести семью? Это он тоже ощущал.
Нэйт прочистил горло.
– Я скомпрометировал вас.
Идиот!
Анна резко покачала головой.
– Нет, не скомпрометировал.
Но он решил настаивать, громоздя одну глупость на другую.
– Да. Я провел с тобой ночь, наедине, на постоялом дворе, в одной комнате.
Скажи ей, что ты любишь ее!
Она нужна мне. Я хочу ее. Но люблю ли я ее? Я не могу солгать.
– Не наедине. Помнишь, с нами были Стивен и Эдвард?
– Но слухи…
– Нет никаких слухов. – Глаза Анны сузились. Воздух между ними затрещал, но от раздражения и отчаянья, а не от сексуального желания, на которое Нэйт надеялся. – А даже если бы и были, это не важно. Я старая дева из Одинокого дома. Мне не нужен муж.
Она жестом обвела дом, но Нэйт смотрел только на кровать.
– Дом не сможет дать тебе того, что дам тебе я.
