Что привлекало, так это её отношение к мужу. В тоне и характере её обращения к нему, "Михаил Сергеевич", даже в очень узком кругу сквозило ощущение уважения, любви и в то же время какого-то товарищества. Мне казалось, что именно Раиса Максимовна, а не Михаил Сергеевич являлась тем стержнем, который объединяет семью, определяет её жизненное кредо и стиль поведения. Да и он сам невольно своим поведением, высказываниями, а часто и сознательно подчёркивал не только свою любовь, уважение к ней, но и значимость её мнения при принятии им тех или иных решений. Не скрою, в те годы меня порой удивляло, как Михаил Сергеевич если не обожествлял, то по крайней мере превозносил в общем-то обычную женщину. То же самое как-то, уже будучи Генеральным секретарём, сказал мне и Ю. В. Андропов: "Всем хорош Михаил Сергеевич, но уж слишком часто по всем вопросам советуется с женой".
У нас сложились в целом дружеские отношения с Раисой Максимовной, к которой я всегда относился как к жене доброго товарища. Я чувствовал, что в ответ и она относится ко мне по-доброму. По крайней мере в сложный момент жизни, когда P. M. Горбачёва, ещё находясь в Ставрополе, заболела и решался вопрос, продолжать ей педагогическую деятельность или оставить работу, она обратилась ко мне, ценя, как она сказала, мои человеческие и профессиональные качества. Когда я увидел эту издёрганную, представлявшую собой "комок нервов" женщину, у которой на этой почве начали появляться изменения со стороны сердца, я порекомендовал ей немедленно оставить работу и посвятить себя семье. Так она и сделала и, думаю, спасла не только себя, но и помогла М. С. Горбачёву в его нелёгкой жизни.
Вспоминаю, как одинока она была сразу после переезда в Москву, как скромно и незаметно держалась в "кремлёвском обществе", среди кремлёвских жён. И вдруг — такая метаморфоза, причём очень быстрая, которая произошла, когда она стала "первой леди" страны; эту роль она блестяще играла на всём протяжении "царствования" Михаила Сергеевича. Тем не менее её манера поведения, безапелляционные высказывания многих раздражали и создавали врагов не только для неё, но и для Михаила Сергеевича. Мне кажется, что свои семейные принципы — а в семье, по словам Горбачёва, именно она была "секретарём парткома" (мы ещё помним, что значил этот пост) — она пыталась перенести на весь Советский Союз. Лавры политического деятеля, пусть даже теневого, не давали ей покоя. Причём это стремление иногда принимало гротескные формы.
Как-то ей пришла мысль создать своеобразный клуб жён членов Политбюро и секретарей ЦК. И вот в моем кабинете министра здравоохранения раздаётся звонок — Раиса Максимовна приглашает меня сделать сообщение о проблемах охраны здоровья народа на встрече с "высокопоставленными" жёнами. В доме приёмов на Воробьёвых горах собрались пожилые и средних лет женщины, самые разные по внешнему виду и интересам. Глядя на лица многих из них во время изложения проблем нашего здравоохранения, я почему-то вспомнил обязательные лекции, которые мы как члены партии или члены профсоюза должны были периодически прослушивать. У каждой из пришедших на встречу были свои домашние заботы, дети и внуки, свои проблемы, и я чувствовал, что они как повинность отбывают эти обязательные часы. Но попробуй откажись, когда приглашает жена генсека! Лишь Р. М. Горбачёва искренне верила в значимость подобных заседаний. После того как я изложил плачевное состояние Системы здравоохранения, она сказала: "Мы Ваши единомышленники, и мы Вам поможем". Но, как часто бывало при Михаиле Сергеевиче, "суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано"; так ничем все и закончилось.
* * *
В далёкие 70-е годы я все же чётко осознавал, что М. Горбачёву далеко до политической мудрости и организаторских способностей тех же А. Н. Косыгина и Ю. В. Андропова, в которых я видел эталон возможного руководителя страны. К сожалению, оба не смогли в силу различных обстоятельств раскрыть свои возможности. На их фоне М. Горбачёв выглядел хорошим партийным руководителем, с новыми идеями и мыслями, но не лидером великой державы. Да он и сам не представлял себе, что его ждёт такое будущее. С другой стороны, если не М. Горбачёв, то кто из более молодого поколения мог бы потенциально претендовать на эту роль: Долгих, Воротников, Катушев, Романов, Рябов, Манякин — можно было бы вспомнить ещё десяток фамилий. Но все они (может быть, хорошие организаторы) не смогли бы, как мне представляется, вырваться из рамок сложившейся партийной догмы, предложить новые пути в развитии нашей страны.
