Что касается уличной жизни столицы в более спокойное время, то если бы мы теперь попали в старый Петербург, первое наше впечатление - была бы непомерно быстрая езда по улицам.
Экипажи неслись тогда, буквально сшибая с ног встречного и поперечного, и никакие строгие запреты не могли вывести это зло. При том и ездили тогда не по-одному, а целыми поездами - цугом в несколько пар лошадей, с форейторами-поддужными, скороходами и прочей челядью. И в результате получались весьма часто настоящие катастрофы. Императрица Анна Иоанновна после случая с Минихом, едва не убитым наехавшею на него каретою, издала интересный указ "о скорой езде", ярко рисующий нравы тогдашней улицы:
"Многие люди и извозчики ездят в санях резво, и верховые их люди пред ними необыкновенно скачут и на других наезжают, бьют плетьми и лошадями топчут". В наказание за такую езду императрица установила "битье лакеев кошками и даже смертную казнь". Но и это не помогло делу, и жалобы несчастных пешеходов на "необыкновенное скакание" не прекращались и после того.
Не меньшим уличным злом была и стрельба в городе из ружей, и тоже только после серьезных несчастий появились строгие запреты, облагавшие виновных огромным штрафом в 1.000 р. за каждый выстрел. Тягость этого наказания обусловливалась, между прочим, пожарною опасностью от выстрелов. Петербург тогда часто и легко горел, и бывали такие злосчастные эпохи (при Анне Иоанновне и Елисавете Петровне), когда выгорали дотла целые части.
Полицейскую службу долгое время несли (как это было и при Петре) солдаты (драгунские команды). Но при Елисавете Петровне, когда вспыхнула семилетняя война, эти команды потребовались на войну, и для отправления полицейской службы стали набирать дворовых людей и крестьян по найму от владельца. Помещики старались сбывать людей нетрезвых и, вообще, дурного поведения, и благодаря этому, в скором времени началась полная дезорганизация полиции. Екатерина II решила поправить дело, и при ней полицейская служба в Петербурге подверглась коренному изменению. Для каждой из тогдашних 10 частей города учреждена была должность пристава. Части были разделены на кварталы (нынешние участки), и в каждый квартал были определены квартальные надзиратель и поручик. Последние избирались горожанами из своей среды, сроком на 3 года.
Средства сообщения в столице были крайне скудны. Извозчиков было недостаточно, дилижансов не было и в помине. К слову сказать, извозчики в то доброе старое время должны были в отличие от "господских выездов" красить свои экипажи в желтый цвет, что, повидимому, и дало повод возникнуть доныне употребляющейся по их адресу кличке "желтоглазый". Чрез Неву существовал всего один плашкоутный Исаакиевский мост, находившийся на месте нынешнего Николаевского: поэтому езда на лодках была тогда гораздо более развита, чем теперь. Ездили и по Неве, и по "Глухому протоку", и по Фонтанке. Богатые люди заводили себе роскошные галеры и "рябики" совершенно исчезнувший ныне тип судна. Это были крытые большие лодки, напоминавшие венецианские гондолы. На Неве часто устраивались катанья с музыкой, и петербуржцы, так ревностно понукаемые прежде Петром к речным "экзерцициям", привыкли к воде и полюбили ее.
Общественная жизнь далеко не отличалась разнообразием. Интересов общественных, в современном смысле, было еще очень мало; собираясь вместе на ассамблеи, а позднее на разные маскарады и благородные спектакли, петербуржцы пили, ели и увеселялись танцами, но еще не собирались для более культурных занятий и собеседований: не существовало никаких обществ или кружков. В высших кругах интересовались политикой, придворной жизнью, сплетнями и очень увлекались (как и нынче) театром. "Подлый" народ был в полном загоне и только в дни праздников и больших торжеств получал свою долю удовольствий на жизненном пиру. В коронационные и иные торжественные дни устраивалось традиционное "быкодрание", т. е. выставлялись толпе на разгром жареные быки, и открывались фонтаны белого и красного вина. Делалось это отчасти и для увеселения "господ", всегда охотно любовавшихся занимательной картиной "быкодрания". Огромное удовольствие тогдашняя публика испытывала и от разных фейерверков, которые никогда не были так часты в Петербурге, как тогда. Для изготовления этих фейерверков даже был построен на Васильевском острове специальный "иллюминационный феатр".
