Грей повел Беатрис в нишу, построенную для музыкантов. Тут она пробормотала себе под нос ругательство, которое совершенно точно не следует знать и уж точно употреблять приличной женщине.
– Я ведь только сейчас поняла, что не знаю, какую мелодию нужно напевать!
– «Люси Мей» знаете?
– Да! – Беатрис явно обрадовалась.
– Она прекрасно подойдет. Но только пойте гораздо медленнее, чем обычно, чтобы я вам мог все объяснять, а вы повторяли за мной без проблем.
– Хорошо.
Беатрис стала напевать низким грудным голосом, который оказался таким волнующим, что Грея опять охватил жар, а желание в нем разгорелось с новой силой.
Он с трудом подавил его в себе.
– Вначале мы должны поклониться друг другу. Затем делаем один шажок по направлению друг к другу… теперь один шажок назад. Все правильно. – Грей протянул ей руки: – Теперь беремся за руки и кружимся – руки вытянуты на всю длину, и нам нужно сделать полный круг, чтобы каждый из нас оказался на том месте, с которого начинал.
Беатрис прекратила мурлыкать себе под нос и заметила:
– Не совсем понимаю, почему этот танец считается шокирующим.
– Мы еще дойдем до этого. – Грей подтянул ее к себе, очевидно застав врасплох. Беатрис покраснела. – Поднимите левую руку над головой и коснитесь кончиками пальцев моей левой руки, при этом ваше правое плечо должно идти параллельно моему правому плечу. Выровняйте его! В то же самое время положите правую руку мне на талию слева, а я в свою очередь положу свою правую руку на вашу талию.
Ей показалось, что их тела оказались сплетены. Их правые руки шли к телам друг друга и касались их, их левые руки встретились над их головами, и мужчина и женщина были вынуждены смотреть друг другу в глаза. Беатрис прекратила напевать.
– О боже! – только и сказала она. Дышать стало тяжело.
Грей не шевелился, наслаждаясь ощущениями. Как было приятно прикасаться рукой к ее плоскому животу и наблюдать за ее округляющимися глазами и губами, которые удивленно выдохнули один звук «О-о!».
– Теперь вы понимаете, почему слуги могут неправильно интерпретировать наш… урок.
– Да.
Беатрис покраснела еще сильнее, ее щеки фактически стали пунцовыми, и она отвела взгляд.
Господи, помоги! От этого ее румянца Грею стало еще труднее, не говоря про одну известную часть его тела, которая, казалось, жила своей жизнью, не подчиняясь его волевым усилиям. Да после этих танцев ему придется окунуться в ледяную ванну!
– Ч-что там дальше? – заикаясь, спросила Беатрис.
– Делаем два поворота в этой позиции. – Но он не шевельнулся. Когда она подняла глаза, то увидела, что Грей неотрывно смотрит на нее. И тогда он спросил: – Вы петь собираетесь? Или мне лучше отсчитывать ритм?
Она застонала:
– Конечно, буду петь. Простите, что прекратила.
Грей не смог сдержать смешка:
– Ни один нормальный мужчина не стал бы жаловаться, оказавшись в такой позе вместе с вами.
Беатрис тут же начала петь.
А для Грея началась новая пытка, потому что теперь ему требовалось двигаться. Он начал поворот, увлекая Беатрис за собой, неотрывно глядя в ее теплые, красивые глаза. Он бы предпочел, чтобы она не смотрела на него так жадно и неотрывно. Но, похоже, она не понимала, как на него смотрит.
А он не мог не чувствовать нарастающее желание, не мог его остановить. К ее близкому присутствию еще добавлялась чувственность танца. Их медленное вращение было таким эротичным… И тут еще Беатрис впилась пальцами ему в бок, вероятно стараясь удержаться на ногах. А он начал фантазировать, перед глазами пронеслось видение – эти ищущие пальцы забираются ему под сюртук… под жилетку… рубашку, исследуют каждый сантиметр его груди. Что за дикие мысли?!
Пальчики идут еще ниже…
Проклятье! Ему пришлось приложить невероятное волевое усилие для того, чтобы его рука оставалась там, где лежала, потому что ему хотелось направить ее вверх, к лифу Беатрис, запустить ее туда и накрыть одну ее…
– Продолжайте поворачиваться, – произнес Грей внезапно охрипшим голосом, когда они закончили первый круг. У него пересохло в горле, ему казалось, что само дыхание царапает ему глотку, и каждое слово давалось с трудом.
