Тем не менее Грей не мог отвести от нее взгляда, когда она танцевала. Какие грациозные движения! Как раскраснелось ее лицо! Как она радуется, когда так ловко и проворно…
Он прищурился. А она ведь освоила шаги менуэта с удивительной легкостью для женщины, которая заявляла, что никогда не сможет это сделать! М-да, Беатрис пока оставалась для него загадкой, но Грей намеревался ее разгадать. Распутать все, что тут было запутано!
Но он должен действовать осторожно. В одном Торн был прав: если только Грей не собирается ее добиваться, его поведение в отношении Беатрис должно быть безупречным.
Грей никогда больше не собирался становиться тем десятилетним мальчиком, который страстно желал любви и внимания, а вместо этого обнаружил, что те люди, которые должны были ему их давать – его тетя и дядя, – были на них не способны, а желали только использовать его в своих интересах, для улучшения собственного материального положения. Никогда больше он не позволит никому принести себе боль, не даст власти над собой.
Услышав, как где-то неподалеку открылась и захлопнулась дверь, он понял, что это Торн идет сюда, чтобы присоединиться к дамам, и сам быстро вошел в бальный зал. Черт побери, он не позволит брату танцевать с Беатрис. Не позволит, и все!
Грей сказал себе, что делает это для того, чтобы иметь возможность выяснить, из-за чего разговоры о смерти ее дяди Эрми приводят ее в такое возбуждение. И ему нужно удостовериться, не лелеет ли Беатрис тайные надежды стать герцогиней с его помощью.
Но, по правде говоря, Грею просто хотелось с ней потанцевать.
И он с ней станцует. Только пока они танцуют, он должен следить за тем, чтобы не потерять голову.
Беатрис так сильно сосредоточилась на танце, что не заметила, как вернулся Грей, пока он не заговорил этим своим чарующим голосом. Голосом настоящего обольстителя!
– Если вы, мисс Вулф, готовы попробовать станцевать менуэт с партнером, то я к вашим услугам.
Гвин приветствовала это сообщение, похлопав в ладоши:
– Отлично! Беатрис на самом деле нужен мужчина, чтобы попрактиковаться, потому что, когда с ней танцую я, я забываю, что делаю, и начинаю женскую партию. Если так будет продолжаться, то Беатрис никогда не научится менуэту и вообще не поймет, что нужно делать.
Беатрис вытерла потные ладони о юбку. А что, если она перед ним опозорится? Покажет себя дурой и неумехой?
– Винить за то, что я чего-то не понимаю, можно только меня саму.
– Глупости! – улыбнулась Гвин. – У тебя все получается гораздо лучше, чем ты думаешь. И я уверена, что Грей поможет тебе усовершенствовать твое танцевальное мастерство. – Гвин бросила взгляд на дверь: – Или Торн поможет, если он будет с тобой танцевать. Кстати, а где Торн?
Гвин посмотрела на Грея, ожидая ответа, но он пожал плечами:
– Когда я видел его в последний раз, он отправлялся на поиски бренди.
– Господи, помоги мне! – пробормотала Гвин. – Начинайте без меня, а я отправляюсь на его поиски. Но я не позволю ему танцевать, если он уже напился. Это никому не поможет.
– Это определенно не поможет Беа, – заметила мать Гвин, сидевшая за роялем, хотя сама Гвин уже исчезла из зала. Тетя Лидия печально и как-то обреченно посмотрела на Грея: – Ты никак не можешь повлиять на Торна, дорогой? Чтобы он пил поменьше?
Грей зашел в нишу, где стоял рояль, обошел его и положил руку на плечо матери:
– Каждый человек по-своему переживает горе. Ты пытаешься себя чем-то занять, чтобы не думать о том, как тебе не хватает Мори… не хватает отца. Торн пьет. Дай ему время. Он должен по-своему его оплакать.
Мать похлопала его по руке:
– А как ты переживаешь горе, Грей?
– Конечно, обучая мисс Вулф танцевать менуэт. Сыграй нам что-нибудь, чтобы мы постарались забыть хоть на время о своей утрате. А когда Гвин вернется с Торном, они к нам присоединятся.
Мать помрачнела:
– Это будет медленный и серьезный менуэт. Прямо сейчас я не могу сыграть легкую и веселую мелодию.
– Так даже и лучше для обучения мисс Вулф, – заметил Грей, заметно более мягким тоном. Он сжал плечо матери, затем вернулся к Беатрис и протянул руку: – Попробуем?
