На плечах Эвана, как главаря разбойничьей шайки, лежала ответственность — обеспечить мать, товарищей, а у некоторых из них были семьи, пищей на зиму. Они ничего не выращивали. Да и зачем им было заниматься земледелием, ведь все необходимое они добывали разбоем? Для разбойников главным было не только улучить удобный момент, чтобы захватить добро, но и, что было не менее важно, замести за собой следы и надежно спрятать похищенное.
Сильный ветер завывал в кронах деревьев, но Эван грамотно выбрал место для стоянки — надежно укрытое с подветренной стороны. Лесные птицы, скрытые листвой деревьев, выводили звонкие мелодичные трели, но Эвану было не до птичьего пения, его голову занимали более важные вещи.
Хруст веток под чьими-то шагами прервал его размышления, из предосторожности он вынул меч, но тревога оказалась ложной. Из-за ближайших деревьев появился Уильям, его лицо довольно сияло.
— Как вкусно пахнет. — Уильям с жадностью облизнул губы и вопросительно посмотрел на Эвана. — Уже готово?
Эван невольно улыбнулся, вспомнив себя юным и растущим, когда его точно так же мучил постоянный голод.
— Эй-эй, поосторожней, — улыбнулся он, отделяя четверть от тушки жареного зайца и передавая мясо подростку. — Не обожгись.
Пропустив предупреждение мимо ушей, Уильям впился белыми зубами в покрытое древесной золой мясо. Обжигаясь, он принялся с жадностью рвать его зубами и, почти не жуя, проглатывать. Жирный сок потек по губам и подбородку. Громко чавкая и шмыгая носом, он вытер лицо рукавом.
— Я сделал все, как ты просил. К амбарам близко не подходил, держался от них подальше. Боже, когда я издали глядел туда и мысленно представлял, сколько там хлеба, у меня живот свело от голодухи. — Проглотив последний кусок, Уильям умоляюще посмотрел на Эвана.
Черт, ну и аппетит! Пожалуй, если дать ему волю, то парень способен съесть ножки от стола. Молча Эван отрезал вторую порцию жаркого и протянул его в жадно вытянутые руки Уильяма.
— Ну, что-нибудь разузнал? — Эван перевел разговор на интересующую его тему.
— А как же! В следующую пятницу из деревни в аббатство отправят под охраной повозку с зерном. Но говорят, воинов будет не много, — обстоятельно доложил Уильям, прежде чем наброситься на вторую порцию мяса.
— Отлично. Это то, что нужно. Мы без труда справимся с ними. — Эван концом палки пошевелил дрова, чтобы они горели ровнее. — Что еще слышал?
— Много говорили о ярмарке, которая была в деревне на прошлой неделе.
— Я тоже слышал о ней, — шумно вздохнул Эван. Ярмарка была значительным событием в довольно монотонной жизни деревенских жителей. Кое-кто из его шайки намеревался пойти туда, но Эван строго-настрого запретил это делать. Их могли узнать и схватить. Его люди, хотя и злились, все же не ослушались его приказания.
— Помимо ярмарки, говорят о том, что недавно в замок приезжал Маккенна с отрядом воинов. Они были-то всего несколько часов, но граф, как радушный хозяин, щедро угостил их, — продолжал выкладывать новости Уильям, его больше всего привлекали разговоры о еде. — Слуги с кухни жаловались, что сбились с ног, готовя угощения и подавая их к столу.
Да, графу, должно быть, недешево обошлось гостеприимство. Хотя это выглядело странно: столь щедрое угощение выходило далеко за рамки обычного гостеприимства. Граф, по всей видимости, хотел произвести впечатление на Маккенну. Но с какой целью?
— Что еще интересного? — продолжал расспрашивать Эван.
— Граф обзавелся новой любовницей, — безразличным тоном сообщил Уильям, тщательно обсасывая кость. — Ее зовут Фиона.
— Она блондинка? — с живостью спросил Эван, сразу вспомнив длинноногую красавицу, увиденную им на берегу озера вместе с Гэвином несколько недель назад.
— Не знаю, не видел. Говорят, у нее волосы золотистого цвета. Мужчины от нее в восторге, а вот женщины терпеть ее не могут, считая распутницей. Она английская леди. Вдова с сыном.
— Она из Англии? Ты уверен? Ты не ослышался?
— Нет. — Уильям с довольным видом погладил себя по животу. — Все, кто хоть словом обмолвился о ней, называют ее англичанкой.
Любопытно, очень любопытно. Эван задумчиво потер рукой о подбородок. Скорее всего это кратковременное увлечение графа, которое рано или поздно должно пройти. Держать в замке англичанку — странно, даже нелепо, долго продолжаться это не может. А когда она надоест графу…
