— Спокойной ночи, — сказала медсестра. — Не слишком увлекайтесь приемником.
— Нет-нет, — ответила Ольга, — я сегодня буду отлично спать.
Она действительно прекрасно провела ночь. Утром Ольге не пришлось читать газеты и слушать радио: снимали повязки с подбородка. Вопреки ее ожиданиям, больно почти не было, а когда доктор Жерар поднес ей зеркало, она и вовсе обрадовалась. Конечно, еще видны были розовые шрамы, но в общем получилось не плохо.
— А нос?
— Подождем еще пару дней. Наберитесь терпения.
— Мне уже гораздо легче дышать.
Со вчерашнего дня у нее из носа убрали расширители.
— Мы вам дадим специальные кремы, молочко, и за неделю все пройдет, но потом, когда вы выйдете из клиники, все равно будете ими пользоваться. Особенно зимой, в сильный мороз. Впереди лето, так что результат будет отличный.
Как приятно, что на подбородке уже нет повязок! Ольга пришла к себе в палату как раз к одиннадцатичасовому выпуску, но, к сожалению, эфир заполнили сообщения об авиакатастрофе. Газеты «пережевывали» информацию, которая ей была уже известна, изредка дополняя ее кое-какими подробностями, иногда существенными, но чаще всего выдуманными или маловероятными. Начали подозревать в сообщничестве последнюю любовницу мужа, некую Сюзанну Журлен, вот уже несколько дней не являвшуюся домой.
Ольга позавтракала, ожидая двенадцатичасовые газеты, где обычно собиралась наиболее полная информация. Луи провел свою первую ночь в тюрьме, наверное, у него отросла черная борода, запачкался воротничок рубашки. Хоть сигареты-то у него есть? Он так много курил, особенно когда переживал какие-нибудь неприятности. Интересно, отняли у него галстук, ремень и шнурки? Ольга нервно рассмеялась, принимаясь за рисовый пирог. Луи, такой франт, Луи, не терпящий даже малюсенькой складочки на рубашке, сейчас, вероятно, немытый и драный, как последний бродяга, жует черствый хлеб. Она вдруг подумала, как он смешно должен выглядеть.
В двенадцать часов начали перечислять основные события дня. Информация о деле шла второй. Выявлены новые улики, свидетельствующие против Луи Прадье.
Закрыв глаза, Ольга слушала, что говорит диктор. В топке котла центрального отопления виллы в Монморанси были обнаружены предметы, подтверждающие обвинение, выдвинутое против Луи Прадье. Установить, что это за предметы было довольно трудно, поскольку уже несколько дней котел не работал.
Полицейские обнаружили частично расплавленную золотую пряжку. Соседи и продавцы соседних магазинов опознали ее, как принадлежащую госпоже Прадье. В топке также находились обгоревшие кусочки ткани.
«И наконец, — добавил диктор, — следствию были предъявлены обгоревшие фрагменты костей. Но они были в таком состоянии, что их пришлось направить в лабораторию».
Кто-то из слушателей позвонил и спросил, не могли ли это быть кости животного или птицы, куриные, например. «Госпожа Прадье, — сказал он, — имела обыкновение бросать в огонь остатки пищи». Журналист ответил, что и это возможно, но научный анализ быстро установит происхождение костей.
Одна слушательница, сидящая в студии, задала каверзный вопрос:
— Если допустить, что Прадье убил жену и сжег ее труп в топке центрального отопления виллы, совсем как в известном криминальном случае с убийцей Ландрю, не считаете ли вы, что прежде, чем заявить в полицию об исчезновении жены, он должен был бы принять меры предосторожности и вычистить топку? Я задаю этот вопрос потому, что Луи Прадье считается умным и осторожным в делах человеком.
— Справедливый вопрос, — заметил журналист, — однако не нужно забывать об одной вещи. Прадье стали подозревать раньше, чем он рассчитывал. Полиция действовала быстро, и вызов к следователю, возможно, застал его врасплох. Однако сейчас мы пока еще знаем недостаточно об этом деле для того, чтобы выдвигать какие бы то ни было гипотезы.
Потом перешли на другую тему, и Ольга выключила приемник. Слушательница, задавшая вопрос, напугала ее до смерти. Как бы не случилось самого худшего… Ведь и полицейские в конце концов могут задуматься о том же. Все они считали, что в распоряжении Луи был целый день, суббота, для того, чтобы уничтожить следы преступления. Нельзя сжечь труп, не разрубив его перед тем на части, а такая операция обязательно бы оставила подозрительные следы. Возможно, Луи воспользовался их большой ванной, но все равно кровь могла остаться в самых неожиданных местах.
