Вместе с тем в связи с ростом торговли и мореплавания советское правительство приняло ряд мер предосторожности в отношении иностранных моряков, определив в то же самое время пределы произволу чекистов. С октября 1921 года члены иностранных судовых команд могли, в соответствии с международными правилами, арестовываться или задерживаться только на берегу, но ни в коем случае - на их суднах88. И только через четыре месяца, в феврале 1922 года, теперь уже в нарушение всех международных норм, советское правительство разрешило "надле-жащим властям РСФСР... производить на судах аресты преступников, когда они совершили преступления полностью или отчасти на берегу, или когда последствия этих преступлений могут вызвать серьез
ные осложнения на берегу", хотя и не были совершены там89.
Если для ограничения трудовой иммиграции советское правительство использовало экономические санкции, например, повышение денежного и имущественного ценза, для уменьшения общего числа иммигрантов оно прибегло к политическим мерам, изменив закон о предоставлении иностранцам советского гражданства. С 1921 г. иностранцы, желавшие получить советское подданство, заявляли об этом в губернский исполнительный комитет, причем в случае отказа дело не подлежало пересмотру. С новых российских граждан правительство брало подписку с обязательством защищать советский строй "от всяких посягательств" и запрещало им апеллировать впредь к своему бывшему правительству90.
Соображения бюрократического удобства требовали, кроме того, четкого выделения иностранцев, находящихся в советских республиках, в особую категорию, поскольку по международным законам иностранных подданных нельзя было привлекать к воинской и прочим повинностям или взимать с них налоги и сборы, идущие на военные цели91. Поэтому по закону 1922 года иностранцами были признаны все не советские граждане, имевшие в своем распоряжении документы, в том числе и просроченные, выданные бывшими российскими или советскими властями92. В 1926 году иностранцы, проживавшие в СССР, были разделены на две категории: имевших постоянное жительство в СССР, т. е. пробывших в стране не менее полутора лет и занимающихся невоспрещенной деятельностью, и временно пребывающих (все остальные) .
Но закрытое общество не могло быть построено, пока за границей находились сотни тысяч российских
подданных. Согласно декрету 1923 г. им предлагалось зарегистрироваться в советских полномочных представительствах, а лицам призывного возраста -немедленно вернуться в СССР под страхом уголовного наказания94. Боязнь, что русские, находящиеся за границей, будут использованы в борьбе против Советского Союза была еще сильнее в отношении тех русских граждан, кто покинул Россию в составе Белых армий и организаций. Особенно опасным казалось то, что некоторые армии, например, войска Семенова в Западном Китае, даже за границей оставались укомплектованными воинскими единицами. Чтобы разрушить эти армии изнутри, получив при этом и пропагандистские выгоды, правительство через многочисленные амнистии начала 1920-х годов разрешило вернуться на родину солдатам Белых армий, рядовым участникам антисоветских организаций и восстаний, а также некоторым категориям эмигрантов, покинувшим Россию после революции .
Желание советского правительства отомстить своим бывшим противникам, хотя и оставалось замаскированным, но никогда не исчезало. Именно с помощью амнистий правительству удалось заманить в СССР многих эмигрантов и осудить их за борьбу против советской власти. Было в этих амнистиях и что-то тупо-хозяйское: захлестнуть все, что когда-то относилось к России, не только территории, но и людей. И лишь одному не нашлось в них места -- искреннему прощению. Рядовым, а тем более активным участникам антисоветского движения, нелегко давалось разрешение на въезд. От возвращавшихся требовали раскаяния и обещания лояльно относиться к советской власти. После этого им выдавался официальный документ о прощении за перечисленные в покаянии совершенные против
советской власти "преступления". Получившие такую амнистию могли вернуться в СССР, где их часто судили за то, что они перечислили не все "преступления", а, следовательно, за все прощены не были96. Еще реэмигранты не знали, что факт получения въездной визы на советскую территорию и документа о восстановлении во всех правах отнюдь не означал амнистии97 (и так -- восстановленных в правах и впущенных на родину -- сажали как не амнистированных за "антисоветские преступления", совершенные до или во время эмиграции). Наконец, активных участников антибольшевистской борьбы амнистировали и впускали на родину с одной, казалось бы незначительной оговоркой: "при действительном проявлении ими искреннего раскаяния"98. Так заманили и расстреляли, например, вернувшегося атамана Анненкова -за раскаяние "неоткровенное".
