Грэйди уже проснулся и потягивал чай за кухонным столом.
— Хорошо, ты встала, — сказал он, предложив ей последний кусочек своего рода коричневых волокнистых фруктов, которые слишком сильно напомнили Софи сладгеров. — Мы с гномами попытались начать улучшать пастбище Силвени, но каждый раз, когда мы приближаемся к прутьям, она ржет и улетает. Думаешь после завтрака, ты сможешь помочь успокоить ее, пока мы работаем?
Софи отодвинула неприглядные фрукты подальше. Они пахли еще хуже, чем выглядели.
— Фактически, я могу пойти сейчас.
Грэйди рассмеялся.
— Ты многое теряешь. Скирмигсы восхитительны.
Так или иначе, она сомневалась относительно этого.
Ее чуть не стошнило, когда Грэйди сунул оставшийся кусок в рот и показал ей жестом идти наружу.
— Похоже, что она снова делает ту странную ныряющую штуку, — сказал он, когда в поле зрения появился загон Силвени.
«Странную» было правильное слово.
Блестящая лошадь продолжала подворачивать свои крылья и резко нырять с самой высокой части загона. В следующую секунду она останавливалась и возвращалась к вершине, чтобы повторить процесс. И снова. И снова.
Спокойно, передала Софи, повторяя команду до тех пор, пока аликорн не перестала нырять и не приземлилась. Она топнула копытами, когда Софи приблизилась к решеткам.
Софи протянула горстку пряных стебельков.
Друг.
Летать! ответила Силвени, отправляя Софи еще одну картинку своего свободного полета в звездном небе.
Здесь безопаснее, пообещала Софи. Но когда она посмотрела в печальные, просительные глаза Силвени, она не могла сдержать удивление, если бы это действительно было так. Силвени прожила одна, бог знает сколько времени без вмешательства эльфов. Разве она не могла позаботиться о себе?
— Ты уверен, что мы не должны опустить ее? — спросила Софи, когда подошла ближе и потянулась через решетки, чтобы подозвать Силвени. Лошадь не сдвинулась с места.
— Зачем мы делаем это?
— Она кажется такой грустной в своей клетке.
— У нее была бурная ночь. Как только она успокоиться, все будет хорошо.
— Но я не думаю, что она хочет быть здесь.
Грэйди вздохнул.
— Ни одно из животных сначала не хочет быть здесь, Софи. Это часть их восстановления.
— Тогда зачем мы делаем это?
— Ты должна знать, насколько опасно для животных в дикой местности. Хищники. Загрязнение. Не упоминая уже о том, что произошло бы с таким существом как Силвени, если бы ее когда-либо нашли люди. И также есть другие угрозы. Огры не ценят жизнь животных так, как мы. Тролли тоже не настолько добродушны. Единственное, что мы можем сделать, чтобы защитить существ — переместить их в наше Святилище… и как только они оказываются там, им там нравится. Но мы не можем переводить их туда, пока не знаем, что они готовы. Вот почему тебе поручили помочь Силвени приспособиться.
— Но как? — Прошла неделя, а у нее не было никаких успехов.
— Терпение, с одной стороны. И множество лакомств с другой, — добавил Грэйди, когда Силвени, наконец, сдалась и подошла ближе, чтобы почавкать пряными стебельками, которые предлагала Софи. — Но на самом деле необходимо выяснить то, что ей нужно.
— Она уже сказала мне это. Она хочет свободы.
— Нет… это то, чего она хочет. То, в чем она нуждается, не это. Я сомневаюсь, что Силвени даже сама знает это.
Софи вздохнула. Почему все никогда не могло быть легким?
— Думаю, что она достаточно спокойна, и теперь мы можем поработать над ее загоном? Я должен добавить замок к воротам, а гномы собираются добавить дополнительные колья, чтобы сделать промежутки между решетками уже.
— Это все, что ты сделаешь?
— А что еще нам нужно?
Софи не была уверена. Ведь не дать любому добраться до Силвени — это не помешать злоумышленнику ступить на земли Хевенфилда. Часть ее желала, что дом больше походил на Эверглен с его массивными воротами, которые поглощали весь свет. Вероятно, также раздражало, что они не могли прыгать прямо домой, но хорошо знать, что никто не мог добраться до них.
И все же она не могла сказать Грэйди и Эделайн это.
Олден и Делла предложили ей жить с ними, когда Грэйди и Эделайн отменили ее удочерение, и если бы она сказала им сейчас, что ей жаль, что их дом не походил на Эверглен, то они могли бы подумать, что она сожалела о своем выборе… и она не сделала этого.
