— Лена, достань нам супу из печки. А то мама уехала, и мы на одном хлебе сидим. Коленька даже ни на чем не сидит, он сухого хлеба не ест, он его размачивает. Так и придется ему лечь спать некушанному!
Боба подобострастно подал Лене ухват и сказал, что суп справа.
Коленька вскарабкался на стол и преважно уселся там в своей обычной позе, ножки калачиком.
Лена налила густой картофельный суп в плошку и поставила ее посреди стола.
— Забели, — сказал Боба.
Лена забелила суп молоком из баночки.
Три деревянные ложки заработали дружно, три куска хлеба стали уменьшаться и таять на глазах.
Первым перестал есть Коленька. Он подобрал губами с ложки мокрый кусочек хлеба и положил свое оружие на стол, выпуклой стороной кверху.
Потом, вытирая ладонью губы, соскочил со скамейки Кук.
Наконец Боба отвалился от стола и протянул Лене пустую плошку, чтобы вымыть.
— Дать вам еще? — но они отказались.
«Как они мало едят, — подумала она. — Эх, малыши!»
И вот они стояли перед ней все трое и улыбались почтительно и немного смущенно.
— Так! — сказала Лена. — Что же мы будем сейчас делать? За грибами пойдем завтра. А сейчас пойдемте посидим на дворе, я вам расскажу сказку.
Постлали одеяло на траве и уселись на него, прижавшись потеснее к Лене.
Сказок Лена знала много и рассказывала их хорошо. Она поджала под себя ноги поудобнее и задумалась на минуту. Так ясно представлялся ей большой книжный шкаф в московской комнате. Особенно запомнились три коричневых тома русских народных сказок и три тома арабских сказок — красивые книжки в красных переплетах.
Когда Лена начинала рассказывать, ей казалось, что она раскрывает и перелистывает книгу, то красную, то коричневую, и читает прямо с раскрытой страницы.
Лена знала, конечно, в какой книжке Иван-царевич скачет на Сером волке и в какой странствует мореход Синдбад. Но в головах слушателей Царевна-лягушка и прекрасная Забейда были почти родными сестрами, а Конек-Горбунок, возвращаясь из путешествия, отдыхал в стойле вместе с волшебным конем Календера. Может быть, даже совсем недалеко от них жевала сено почтенная Белоглазка. Лена рассказывала почти теми же словами, как было написано в книге. Иногда она говорила:
— А вот здесь картинка: они стоят связанные, спина к спине, а рядом невольник с кривым мечом хочет отрубить им головы. А он такой бородатый, туфли с острыми носами. И у каждого на голове чалма… ну, вроде полотенца такого блином на голову наверчено… А что такое меч, вы знаете? Ну, вроде косы, острый такой, изогнутый. Понимаете?
Как не понять! Кук так ясно представил себе эту картину: невольник с бородой и косой, а у каждого человека на голове блин и полотенце. Блины ведь липкие, это чтобы полотенце не падало. Странно, конечно, но ведь это же сказка. В другой сказке жена солнца прекрасно пекла блины на голове у мужа. Так что ничего особенного здесь нет.
— Ну и что? Рассказывай, Лена!
Лена заметила, что слушателей стало гораздо больше.
За спиной, над самым ее ухом, взволнованно дышала Галя-большая. Юрик, широко раскрыв рот, стоял немного поодаль.
Витька, ведя сестренку за руку, ходил за деревом и делал вид, что он не слушает, но он слушал, это было ясно, и маленькая Галя слушала.
Подошла Томочка и плюхнулась рядом с Леной, заняв собой половину одеяла.
Откуда-то издалека примчался Кирюшка и, задохнувшись, подползал к ним на коленках.
Кук ревниво раздвинул других ребят и облокотился на Ленину ногу.
— Ну, дальше! Дальше!
А дальше было гораздо интереснее. Так интересно, что две девушки-работницы, уходящие домой из сушилки, постояли, а потом сели, а потом даже легли на траву.
Заскрипел песок дорожки, длинная тень упала на Ленино платье.
Лена подняла голову.
— Батюшки! Пал Палыч! Директор!
Опираясь на костыли, он смотрел на них сверху вниз.
Лена ждала, что он сделает замечание, зачем они мнут траву на территории. Но Пал Палыч сказал добродушно:
— Что же это? Опять детский сад?
— Да нет, Пал Палыч, это просто так! — ответила Лена, смущенная.
Он усмехнулся.
— Просто так — это тоже неплохо! — и подумал: «А ведь правда, четыре с половиною человека у нас малышей. Для детского сада маловато, но хоть просто так что-нибудь придется для них изобретать!..»
