Меж тем Сечени тоже не бездействует, и — хотя эрцгерцог Иосиф полагает, что к строительству моста можно будет приступить не ранее, чем через три года, — он подбадривает Кларка: мы им докажем, что это не так!
Кларк и два специалиста — Пльюс и Слейтер — представляют выверенные размеры и количество дубовых свай, необходимых для сооружения плотин на месте будущего строительства. Сечени заботится о том, чтобы эти сваи были заказаны в Славонии, поскольку лишь в славонских лесах растут такие мощные дубы. Он разузнает и такую важную деталь, что требуемый для постройки гранит может быть выписан из Австрии, из Маутхаузена — городка, столь печально прославившегося ныне.
Сечени желает во всем удовлетворить требования Кларка. В одном из писем он предупреждает Сину:
«Хорошо бы выяснить у Кларка, когда валить деревья — зимою или летом… У англичан на все есть свои методы, от коих я не стал бы отклоняться. Необходимо узнать это, дабы деньги и время не пропали даром».
Кларк представляет все данные и даже рисует вид будущего моста. Этот рисунок уцелел и поныне. В октябре 1838 года Сечени запрашивает Ташнера, своего секретаря: «Изготовил ли уже Хекенаст литографию моста?» А 17 октября 1938 года предлагает сделать под литографией следующую подпись: «Изображение моста, принятое Сановной Всевенгерской депутацией». Днем позже он шлет очередное письмо с поправкой в тексте: «Изображение моста, утвержденное Сановной Всевенг. деп.».
Шесть лет понадобилось для того, чтобы подойти к к этому моменту. Ведь как мы помним, 3 октября 1832 года Кларк уже подготовил чертеж. А теперь наступил черед литографии. Правда, заказаны бревна для будущей плотины и Кларку шлют поручение заказать в Англии все необходимые металлические конструкции, но пока лишь сулят, что вскоре он сможет приступить к строительству. Но теперь Кларк уперся и делает вид, будто для него это не так уж и важно.
«Я много размышлял над строительством пештского моста, — пишет он, — однако за подготовку детальных чертежей возьмусь как следует лишь в том случае, если барон Сина заявит со всей определенностью: «Теперь не осталось ни малейших сомнений. Go on!»
Кларк безусловно прав! Правда, решение о строительстве моста принято парламентом, но решение это по-прежнему находится под страшной угрозой. Если правитель утвердит его с определенными поправками, то оно вновь должно быть вынесено на обсуждение парламента. А тогда всему конец, или же — в лучшем случае — все придется начинать с начала…
Сечени обращается за помощью к графу Коловрату — министру без портфеля, к Меттерниху и зятю Меттерниха — графу Морицу Шандору. Шандора он просит о том, чтобы тот самолично переговорил с всесильным министром. К графу Коловрату он обращается со следующими словами:
«Ваше превосходительство, семь лет я с неимоверными усилиями продвигаю дело, которое шаг за шагом близилось к своему счастливому завершению. Однако стоит сейчас ему провалиться, и тогда конец: ведь венгерское дворянство никогда более не согласится по доброй воле и законно — что весьма немаловажно — пойти на такой шаг и взвалить на себя бремя налогов».
Почти то же самое, слово в слово, он пишет и Меттерниху, напоминая канцлеру о том, что он, Меттерних, всегда оказывал поддержку делу строительства моста; у Семени единственная просьба: чтобы дело это не выглядело начинанием отдельных лиц, а исходило «с самого верху».
Сечени видел, откуда угрожает опасность. Правда, венгерская канцелярия после вмешательства Меттерниха поддержала решение, но все же Палфи — глава венгерской канцелярии, выразил особое мнение. К счастью, этот «votum separatum» не смог повредить решению. Меттерних, измученный денежными заботами монархии, был бы не прочь мелкой пошлиной за пользование мостом подтолкнуть венгерское дворянство к уплате налогов и заставить наконец венгерского дворянина взвалить бремя на свои «девственно-нетронутые» плечи. Более крупные налоги, полагал Сечени, потом установит Вена. Конечно, за эту меттерниховскую поддержку впоследствии придется расплачиваться, зато сейчас дело будет продвинуто.
