. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Видите ли, историческая необходимость не имеет ничего общего с механическим процессом. Если с этой точки зрения оценивать конкретный факт — строительство Цепного моста, то следует признать: мост действительно мог бы быть построен и без участия Сечени, и без Терни, и без Адама Кларка. Но это несомненно произошло бы позже. И думается, не преувеличивая, можно сказать: тот гипотетический мост был бы построен хуже. Получился бы не столь прекрасным. Роль инициативы, таланта, личности, пожалуй, нагляднее всего проявляется в таком вот сложном политико-техническом деянии, увековеченном в камне творческим слиянием исторической необходимости и человеческой воли. Ни одно произведение не рождается без необходимости, но у каждого великого творения есть свой один-единственный совершенный вариант, превосходящий все прочие возможные варианты. Возвышенная геометрическая поэзия каменных опор и чугунных конструкций. Оптимум, достигнутый посредством стратегических расчетов. Оптимум — это ритм, обретший голос, именно на этой высшей ступени соразмерности. Кому, как не вам, почувствовать, насколько сродни музыкальному произведению согласованные линии моста!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не взглянуть ли нам еще раз на него? Ведь много легче воспринимать мост в целостности, когда он у нас перед глазами. Терни Кларку он впервые открылся также как единое целое; я не усомнился бы в этой истине, даже если бы не знал, что работу он начинает с эскиза, изображая мост в общем виде, и лишь впоследствии, гораздо позднее, принимается за разработку деталей. Увиденное словно въявь, это целостное творение требует самых тщательных расчетов… Стройность и легкость должны сохраниться непременно. Изгибы арок пусть будут смелыми, но не настолько, чтобы вызывать у зрителя сомнение в надежности конструкции, поскольку глаз человеческий веками приучен к массивной приземистости старинных каменных мостов. Глазу необходимо заново привыкнуть к пропорциям, подсказанным новым материалом, и будущее сооружение своей стройностью и дерзновенностью окажется сродни благоговейно устремленным к небесам готическим соборам. Его не сравнить с имитирующим греческую монументальность зданием, украшенным колоннадой в стиле классического ампира, которое строит в те же самые годы другой англичанин — Михай Поллак. Я имею в виду здание Национального музея, которое мы с вами тоже видели…
Архитектоника моста ближе к мелодиям новой музыки, к гармонии и пропорциям, отраженным в нотных знаках, нежели любое другое произведение искусства, воплощенное в материи. О да, современные ритмы наверняка пришлись бы по душе инженеру! Музыку человек вроде Терни Кларка слушает, наверное, лишь во время церковной службы — церемонии, от которой при его общественном положении уклониться нельзя. Под музыку Генделя и Баха он, если, конечно, не погружается в дрему, должно быть, думает о ритме мостовых арок и пилонов, величественно возносящих его дух…
Можно предположить также, что инженер читает стихи. Конечно, не вслух. И вряд ли сознает при этом, какую мощь придают сонету мерные чередования звуков, каким скрупулезно рассчитанным мостом является созвучие слогов и ритм, и установленное заранее число строк, — весь этот эмоциональный мост, связующий смысл слов и понятий и разрывающий лишенное мысли одиночество микрокосмоса. Не следует забывать, что инженер — а в нашем случае оба инженера — исходят из понятия «мост» — реального способа соединения двух берегов. Для них не важно, что мост этот будет перекинут через Дунай — реку, которая в давние времена служила рубежом Римской империи. А если и важно, то лишь в том аспекте, что климат на Дунае иной, нежели на Темзе. Для них важен лишь факт соединения. Но вместе с тем соединение закономерно предполагает гармонию. Архитектура есть лирика целомудренной души, и поэтому она ближе к музыке, чем остальные виды искусства.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
