Меня не волнует вопрос, желательна или нет такая "гуманистическая" цивилизация, к какой стремится профессор Бэббит, а только — возможна ли она? Когда смотришь с такой позиции, то видишь, что опасность подобных теорий таится в возможном крахе. Для тех, кто сомневался в теории м-ра Бэббита или слабо реагировал на нее, этот крах окажется возвратом в слабо замаскированную филантропию. Для тех же, кто истово сопровождал его до конца и в результате ничего не получил, этот крах может привести к католицизму, лишенному гуманизма и критицизма, то есть к католицизму на грани отчаяния. Намек на это можно услышать в словах самого м-ра Бэббита:
"Говорят, что для современного человека со временем выбор может свестись к тому, чтобы стать либо большевиком, либо иезуитом. В таком случае (при условии, что под иезуитом подразумевается ультрамонтан[115]) колебаться особенно не приходится. Ультрамонтаны не пытаются, как большевики, разрушить в корне цивилизацию. На самом деле (и при определенных условиях это уже становится заметно) католическая церковь — возможно, единственный оставшийся на Западе институт, про который можно сказать, что он утверждает нормы цивилизации. Возможно, однако, быть и очень современным и одновременно цивилизованным…"
Последнее предложение звучит, на мой взгляд, несколько неуверенно. Но дело в том, что м-р Бэббит, похоже, делает уступку Церкви более поспешно, чем многие из тех, кто ближе к ней на сегодняшний день. М-р Бэббит — больший ультрамонтан, чем я. Можно чувствовать уважение и даже любовь к католической церкви (под которой, как я понимаю, м-р Бэббит подразумевает церковную иерархию во главе с папой), но если изучать ее полную превратностей историю, ее трудности и проблемы, — как в прошлом, так и в настоящем, — то, даже исполнившись восхищения и благоговейного трепета, не чувствуешь искушения возложить все надежды человечества на одну эту организацию.
Однако в мою задачу не входило предсказывать, что философию м-ра Бэббита ждет плохой конец; я только хотел указать направление, в котором, на мой взгляд, она должна развиваться, если бы удалось прояснить неясные места "гуманизма". Мне кажется, стоит прийти к выводу, что гуманистическое мировоззрение вторично и зависит от религиозного. Для нас истинная религия — христианство, а христианство исповедует концепцию Церкви. Если бы профессор Бэббит с его знаниями, огромными способностями, авторитетом и интересом к наиболее важным современным проблемам мог разделить данную точку зрения, это было бы не только поучительно, но и принесло бы большую пользу. Тогда его влияние могло бы слиться с влиянием другого философа того же ранга, Шарля Морраса[116], и могло бы даже смягчить некоторые экстравагантности этого автора.
Такое, однако, невозможно. Профессор Бэббит много знает и, говоря так, я имею в виду не только его эрудицию, информированность или ученость, а то, что он слишком хорошо знаком со многими религиями и философиями и глубоко проникся их духом (думаю, никто в Англии или Америке не разбирается лучше него в раннем буддизме), чтобы самому уверовать во что бы то ни было. И результат — его обращение к гуманизму. Я считаю, что лучше сразу признать слабые стороны гуманизма и учитывать их, чтобы система не рухнула от чрезмерной нагрузки и чтобы мы могли прийти к осознанию ее для нас непреходящей ценности, а также почувствовать признательность к ее создателю.
Гуманизм Ирвинга Бэббита ("The Humanism of Irving Babbitt"). Впервые — в журнале "Forum"(New York, LXXX, I) в июле 1928 г., затем сборнике: T.S. Eliot. "For Lancelot Andrewes. Essays on Style and Order" (1928). Перевод выполнен по его переизданию: L.: Faber and Faber, 1970. Публикуется впервые.
Бэббит, Ирвинг (1865–1933) — американский философ и критик, профессор Гарвардского университета (Элиот был его студентом в 1909–1910, позднее они встречались в Лондоне), основоположник (с П.Э. Мором) "неогуманизма" (американского варианта "неоклассицизма" XX в.) как "спасительной для человечества" философии жизни, основанной на классических нормах нравственности — самодисциплине, "внутреннем контроле", сдерживающих разгул природных инстинктов человека. Призывал изучать историю, философию, искусство треков как образец чувства меры и человечности. Противопоставлял свое учение руссоистско-романтической мысли, полагал, что Реформация, Просвещение, промышленная революция противостояли классическим формам нравственности и искусства, воплощающим нормы "вечных законов". Автор книг "Литература и американский колледж" (4908), "Новый Лаокоон" (1910), "Мастера современной французской критики" (1912), "Руссо и романтизм" (1919), "Демократия и власть" (1924), "Гуманизм в Америке" и др.
