— Опасно? Глупости! Разве Тиса широка? Пустяки! Течение быстрое? Водоворотов много? Ерунда! Венгров такими мелочами не испугать.
Нас было около пятнадцати мальчиков, собравшихся переплыть Тису.
Прежде чем прыгнуть в воду, я запомнил, что на другом берегу, как раз напротив того места, откуда мы отправились, стояла одинокая береза. Я решил плыть по направлению к ней.
Вода была прохладная. Поверхность реки зыбилась от ветра.
Тиса текла действительно быстро. Но я был парень не промах. Я плыл равномерно. Теперь, когда я сам был в реке, ее вода казалась уже не белокурой, а скорее зеленоватой.
Доплыв до середины Тисы, я с большим удивлением заметил, что остался один. Все мои товарищи поплыли обратно. Я заметил также, что быстрое течение воды унесло меня с прямого пути: одинокая береза осталась где-то далеко, с левой стороны. В течение нескольких секунд я думал о том, что следовало бы тоже возвратиться. Но я не сдавался. Как же я буду смотреть в глаза Илоне, если тоже откажусь от того плана, на исполнении которого так упорно настаивал. Вперед!.. Я опустил в воду голову и стал подымать ее для вдоха только после каждого четвертого движения. Сильно устал, пока доплыл до берега. Течение реки унесло меня на добрый километр от одинокой березы.
Лежа на спине, я долго глядел в голубое небо и на плывущие высоко-высоко мелкие барашки.
Сорвал василек и сунул его стебель в рот.
На мою руку села божья коровка. Я задал ей обычный вопрос:
— Божья коровка, куда полетишь ты — в небо или на кладбище?
Пестрый пророк долго медлил с ответом. Я думал уже, что он заснул, но внезапно букашка раскрыла крылья и смело полетела вверх.
Когда желудок напомнил мне о том, что пора уже вернуться на наменьский берег, я не прыгнул очертя голову в воду, а пошел пешком до одинокой березы. Оттуда я увидел, что на другом берегу пусто. Все купающиеся ушли домой обедать. На берегу стояла только девушка в красной юбке. Сердце мое сильно забилось.
«Илона!»
Я прошел дальше пешком, против течения реки, еще на добрый километр. Высчитал, что если здесь прыгну в воду, то река отнесет меня как раз туда, откуда я отправился, где меня ждет Илона.
Либо, несмотря на продолжительный отдых, я слишком устал, либо течение воды в этом месте было слишком сильно, но я продвигался очень медленно. Когда я доплыл уже до середины реки, мною вдруг овладел страх. Что, если у меня сейчас начнутся судороги?.. Зубы стучали от страха. Для того чтобы немножко успокоиться, и лег на спину. В таком положении достаточно было одного движения, все равно — руки, ноги или головы, чтобы не утонуть. Река — белокурая Тиса — тихо-тихо убаюкивала меня.
Недалеко от меня плыл плот. В школе нас учили, что русины из Марамароша сплавляют по Тисе на плотах строевой лес на бедную лесами Большую венгерскую низменность. Но в школе нам ни слова не говорили, что, если я, плывя по Тисе, захочу приблизиться к плоту, оттуда меня встретят дождем арбузных корок и кочерыжек кукурузы. Пришлось поскорее уплыть обратно.
Очевидно, я слишком долго лежал на воде, потому что вышел из реки далеко от Намени. Пришлось идти пешком обратно целый час. Горячий песок обжигал мои не привыкшие к хождению босиком подошвы. Время от времени приходилось входить в воду.
Приближаясь к Намени, я увидел, что берег реки опять ожил. У воды стояло много людей, может быть, человек сто. На реке были лодки. Много-много лодок. Когда я подошел совсем близко, то увидел, что находившиеся в лодках люди длинными баграми водят по воде. Какого черта они там ищут?
В одной из лодок я узнал старосту Варади и рядом с ним — отца.
— Чего вы воду баламутите, папа? — крикнул я ему, сделав из рук рупор.
Отец вскочил. Если бы Варади не поддержал его, он, наверное, упал бы в воду.
— Геза, сынок, ты жив?
Лодка приплыла прямо к берегу.
Пока лодка причаливала, меня уже окружила толпа. Одни хвалили меня, другие ругали. Большинство ругало. Все были уверены, что я утонул. Баграми они искали мой труп.
Отец выскочил из лодки и — первый и последний раз в своей жизни — дал мне сильную пощечину. В следующее мгновение он уже плакал и, плача, целовал мои глаза, волосы, руки.
