«Он отравил меня… — Вика в ужасе глянула на стакан с водой и поспешила отогнать от себя эту страшную мысль. — Скорее всего, это из-за беременности…»
Утром Вика умерла.
Час или два охранник сидел у ее постели. Обрывками что-то вспоминалось, прояснялось то ее лицо в каком-то странном мрении, то губы, то глаза. Глаза были открыты, в уголках рта засохла грязь. Он закрыл ей глаза, и весь в слезах почти выбежал из комнаты…
На дежурство он опоздал, чем удивил деву в черном. Передавая ему ключи, она спросила его о чем-то. Он не ответил, молча расписался в журнале, громыхнув тугим засовом, открыл дверь, заглянул в комнату, где содержался Моисей.
— Ты какой-то странный сегодня… что-то случилось?.. — Вскинув руки, дева поправила волосы.
— Нет, ничего не случилось… — пробормотал охранник.
— Ну, тогда я пошла… мне кажется, ты дверь забыл закрыть…
— Нет, не забыл… — Охранник как-то странно улыбнулся и сел на кушетку, привалившись спиной к стене. Он следил за дверью и ждал…
Дверь приоткрылась. На цыпочках Моисей вышел из комнаты в коридор и, оглядываясь на спящего охранника, поднялся по винтовой лестнице в комнату девы, из которой был выход на крышу…
Загремело железо…
Охранник как будто очнулся. Минуту или две он сидел неподвижно, потом достал приготовленную заранее веревку, сделал петлю, примерил ее на своей шее, накинул на подходящий крюк. Уже обвиснув в петле, он услышал глухой шум шагов. Он слегка скосил глаза. В желтоватой тусклости стекол открылась дорога, по которой шел его отец, сопровождая Этап в пески Средней Азии. Он шел и шел все медленнее и медленнее, остановился…
В арке было темно и сыро. Почудилось, что кто-то окликнул его по имени, которое он уже забыл. Имя донеслось как дуновение или легкий вздох. Моисей замедлил шаг, обернулся, двигаясь на ощупь, точно во сне, испытывая странную нерешительность, дальше, дальше, вдруг он на что-то наткнулся. Это был Астролог, который сидел на ступеньках, скрестив ноги.
— Кто здесь?.. — Нащупав в кармане очки, Астролог пристроил их на носу, сощурился. — Где-то я вас уже видел… нет, наверное, нет… впрочем, не знаю… — Астролог привстал. — Куда-то мне нужно было идти?.. впрочем, не важно, теперь уже все равно…
— Мне кажется, вам нужна помощь…
— Скорее вам нужна помощь?.. а мне?.. как вам сказать… чувствую я себя довольно скверно, постоянно проваливаюсь в какой-то бред… душа уже не держится в теле… тянется к смерти, как бабочка к свету… и страшно, и любопытно…
— Не подскажите, где здесь проход к еврейскому кладбищу… мне казалось, что раньше здесь был проход…
— Теперь он чуть дальше, там, за оградой… и все же я определенно уже где-то вас видел?..
— Вполне возможно… извините, мне нужно идти… — Моисей пожал тянущуюся к нему тонкую и прохладную руку Астролога.
Проходными дворами Моисей вышел к кладбищу.
У ворот толпились люди. Появился сторож. Он был пьян. Бровь рассечена запекшимся рубцом. Сторож открыл ворота, толпа оживилась, всколыхнулась. Поднялся шум, возникла давка. Дева с мопсиком на руках придвинулась к Моисею вплотную, как сумеречное видение в лиловой мантилье. Ее лицо было укрыто тенью от шляпки и вуалью.
— Вы?.. Что вы здесь делаете?.. — Она приподняла вуаль и быстро глянула на него. Глаза мглистые. Он слегка отступил. Послышалась брань, угрозы. Оглушенный криком, Моисей с трудом выбрался из толпы и побрел меж могил к часовенке. Она стояла в глубине кладбища, затянутая лесами. Вокруг кучились груды строительного мусора, кресты, статуи. Он вошел внутрь, перечитал имена, нацарапанные на осыпающихся фресках, цепляясь за незримые выступы и запинаясь о ступени, поднялся к куполу, спугнул птиц. Белые с красноватым отливом они сидели, нахохлившись на ржавом распятии. Над ними висело промозглое небо…
Несколько минут он стоял, глядя на город, разделенный рекой на две части с востока на запад и укрытый пеленой дождя, потом спустился вниз. Обходя оградку, он неожиданно поскользнулся и сполз в глинистую яму. Он попытался выбраться из ямы, цепляясь за края, но безуспешно.
«Как будто эту яму для меня выкопали…» — подумал он и не смог даже рассмеяться. Какое-то время он сидел на корточках в углу ямы, прислушиваясь к шуму в ушах.
