— Проходи! — она взяла его за руку.
Не отнимая руки, он произнёс с сожалением:
— Меня ждут, надо ехать.
— Аа, — протянула она, — приезжай ещё, буду рада.
— Ладно. Как атаман скажет! — поправился он.
Всё семейство вышло провожать Андрея во двор. Они были восхищены тем, как ловко он вскочил на коня. Поклонившись Макару, Ефросинье, он задержал взгляд на Дарьюшке, отчего опять вогнал её в краску.
— Прощевайте, — он стегнул коня и умчался прочь.
Ефросинья вдогонку перекрестила его и, вздохнув, произнесла:
— Какого хорошего парня подобрал сябе Семён.
Ждавшие его казаки о приближении Андрея поняли по сильному волнению Дружбана. Он то бросался вперёд, то возвращался назад. И точно: вскоре показался Андрей. Когда он подъехал, ребята его не узнали. Лицо парня, до этого суровое и сосредоточенное, светилось радостью. Он спрыгнул с коня и расцеловал подпрыгивавшего Дружбана. Такая перемена удивила парней. Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Весь остаток пути Андрей был весел, рассказывал свои детские шалости. Его точно подменили. По дороге на Дон они заскочили к казакам, охранявшим Рязанскую землю, убедились, что княжеский договор строго выполняется. Казаки хорошо разместились, был запас пропитания. Побывали на бекетах. И только после этого отправились домой.
Вернувшись. Андрей прежде всего зашёл к атаману. Взглянув на подходящего есаула, по его сиявшему счастьем лицу, он понял, что тот съездил хорошо. Это подтвердили и слова есаула. Когда Андрей закончил отчёт, атаман, как бы между прочим, спросил:
— Подарок-то понравился?
И тут Андрей выдал себя. Лицо его покраснело, на лбу моментально выступил пот.
— Понравился, — ответил он, — у них всё... хорошо.
В его голосе атаман что-то уловил и посмотрел на парня.
За их отсутствие на коше ничего не изменилось. Жизнь шла в сложившемся ритме. Только несколько усилилась подготовка к предстоящему походу.
Однажды утром, не успел Андрей продрать глаза, как за ним пришёл казак от атамана. Тот собирал у себя всю казацкую верхушку. Семён вновь повёл разговор о подготовке к походу.
— Друзеки-казаки, — сказал он, — мы отправили справных казаков в рязанские земли. Многие из них должны были идтить в поход. Но не вертать же их.
— Пущай служат — раздались голоса.
— И я так думаю, — произнёс атаман, легко пройдясь по усам, — щас у нас набралось много нового люда. Вот из их и надоть набирать для похода.
Поднялся Зосим:
— Чё отправил казаков в Рязань, то правильно сделал. Но новеньких надоть не только поучить, но справить для них поход. Че-то давненько за зипунами не хаживали, атаман.
Семён опустил голову. Прав был старый казак.
— Чё скажу, друзеки-казаки, прав Зосим, прав. Надоть итить.
Круг согласно закивал головами. Поднялся Курбат:
— Нам, бывалым казакам, надоть в их головы вперять, чё нет уз святей товарищества.
Загудел круг:
— Прав Курбат!
Так как каждый пришедший имел право выбирать себе курень, то к Андрею, прослышав про его дела, в основном повалили молодые парни. И столько, что впору хвататься за голову. И он решил разделить их на три группы, поставив во главе Митяя и молодого Захара, который успел многому научиться. Учёба была суровой, как и погода. Лежать, не двигаться на морозе или сидеть в плавне и дышать через соломинку, без пищи сидеть по нескольку дней. Не каждый выдержал. Кто-то ушёл к рыбакам, кто-то к охотникам, кашеварам. Но кто остался, чувствовалось, что это будет крепкий костяк.
В середине зимы Андрей решил сделать набег на ногайские табуны. Семён дал согласие, только сказал есаулу: «Береги себя!» Его слова прозвучали так, что он словно чего-то не договаривал. Ногайцы хорошо знали повадки казаков и ждали их нападения. И тут кто кого перехитрит. Знал об этом и Курбат, посоветовав Андрею вначале обязательно проведать, а не лезть при виде табунов сломя голову. Совет этот ой как пригодился есаулу. Ему он следовал всю жизнь.
На третий или четвёртый день пути, хотя шли они в основном только ночью, а в светлое время суток прятались по балкам, выставив вперёд смотрящих, он позвал бывалых казаков:
— Друзеки-казаки! Как думаете, скоро аль нет мы их увидим? Не пора ль проведать?
