Серый, не выдерживая, поднялся. Ни на кого не глядя, буркнул:
— Пойду-ка я, прогуляюсь… что ли, — он вышел за валуны, что-то прошептал лошадям. Сидящие у костра услышали торопливый бег по склону кургана.
— Сколько волка не корми, а все равно в лес смотрит, — пробурчал Борис. Он посмотрел на Ивана и Машу, положившую голову на колени брату.
— Где ты его нашел?
— Такой заросший, как обезьянка. Зимой ему тепло, — хихикнула Жанна.
— Он не обезьяна, он верволк, — поправил Оскар.
Недалеко раздался торжествующий волчий вой. Борис встал и вышел за валуны. Приложив руку козырьком к глазам, он посмотрел в серебряное степное зеркало. Ему показалось, что он разглядел летящего над травой огромного волка. Видение исчезло, растворилось в степном море. Борис вернулся к костру, усаживаясь пробормотал:
— Я с таким в разведку бы не пошел.
— Мы с ним познакомились в Кусмановом царстве, — сказал Иван.
— Ванюша, расскажи про себя сказку. Мы в тюрьме сидели, с нами ничего интересного не случилось, а вот ты где только не побывал, — попросила Жанна.
— Расскажи, — поддержал Оскар. — Интересно узнать, как ты коня богатырского добыл и познакомился с царевной Машей.
— Может вам лучше про Финиста Ясно-Солнышко или Василису Прекрасную?
— Да хватит тебе скромничать, про себя расскажи, — ответила Жанна.
— Начинай от камня, как мы расстались, и по порядку, — сказал Оскар.
— Дорога как дорога, степь да степь кругом. Безлюдье полное, но кого я только не встретил…
* * *
Поздней ночью, когда казалось, что все уснули, Оскар неслышно поднялся. Поправил на Жанне сползший плащ. Покосился на спящих Ивана и Машу. Угли на дне ямки едва тлели, бросая розоватый свет на лица. Оскар улыбнулся, тронул плечо старшего брата. Борис тотчас открыл глаза, как будто и не спал. Оскар приложил палец к губам, глазами показал в сторону выхода. Борис понимающе кивнул.
Братья встретились за каменной оградой, подле стреноженных лошадей. Луна исчезла, затянутая облаками в омут. Далеко на востоке начинала растягиваться тонкая бледная полоска — предвестница зари. Волшебный серебряный свет в степи померк, уступая место сумеркам и клубящемуся туману, медленно поднимающемуся от земли. Братья спустились вниз, зябко передергиваясь от росяной сырости и влаги, впитавшейся в штаны. В одном месте из травы торчала лысая макушка плоского камня. На него и сели, поджав под себя ноги.
— Прохладно, — Оскар стукнул зубами, обхватил себя за плечи.
— Прохладно, — поежился Борис. — Верволк еще не появился.
— Скоро вернется. — Братья переглянулись.
— Вот что, Борис, — заговорил Оскар, — этот вопрос, как старшему, тебе решать. — Он вытащил из-за голенища длинный кривой нож, который раньше служил старшему царскому садовнику для обрезания кустов. Нож лег между братьями.
— Какой вопрос? — Борис покосился на нож. Сделал вид, что не понимает.
— С младшим братцем.
— И что?
— Я считаю, что раз ты старший брат, тебе по старшинству и надлежит занять царский престол.
— В смысле?
— В смысле, что иначе его займет Иван. У него на руках весь прикуп.
— Прикуп, — пробормотал Борис, посмотрел на свои крепкие сильные ладони. — А ты?
— Я? — Оскар тихо рассмеялся, — По праву среднего брата я наследую матушкино королевство, женившись на Жанне. Жизнь в западных королевствах мне всегда импонировала. Мамашу на пенсию отправим. Хватит, порулила, пусть другим царственный руль уступит. Может, они с отцом опять сойдутся. Оба на почетных пенсиях.
— Может, и сойдутся.
— Поэтому свой вопрос я решил, а твой остается открытым.
— Что ты предлагаешь, пойти — и их сонных?..
— Хочешь, режь обоих, тебе свидетели ни к чему, а я с Анжелой молчать буду.
— Будешь?
— Буду, буду.
— Сонных?
— А каких? Мое дело — совет дать, а в деле я тебе не помощник.
— А ты сам смог бы?
— Что?
— Ваньку с Машей зарезать?
— Честно сказать?
— Честно.
— Нет.
— Почему?
— Я их должник, — Оскар чихнул. — Хоть он и дурак, но меня из тюрьмы вытащил и казну батюшкину сэкономил.
— Выходит, я душегуб?
— Я не говорил. Я не знаю, чего ты хочешь? Прожить всю жизнь на кухне, подле своей богатырки? Так и скажи.
— Так и говорю, почему бы нет? — Борис тяжело вздохнул. — Она, бедняжка, может, сейчас не спит, переживает за меня, непутевого.
