— Но новые силы не решат старых проблем. По факту все острые вопросы снимаете вы.
— Помогать артистам раскрыться — вот моя обязанность, моя работа. Балет живет своей жизнью, хор — своей, хоть я постоянно на связи и постоянно спрашиваю, есть ли проблемы. Проблемы бывают, но изредка. Подчеркиваю — изредка. Я считаю, что в балетной труппе нет никакого кризиса. И в меньшей степени, чем в Москве, есть острота отношений между администрацией и некоторыми членами труппы. Это абсолютно преувеличенные истории, ничего общего не имеющие с действительностью. Да, Юрий Фатеев, уже несколько лет временно исполняющий обязанности руководителя, не художественный руководитель, а заведующий труппой. Ранг художественного руководителя выше, и, как правило, худруками становятся люди, имеющие за плечами мировую карьеру. Только человек, сам достигший вершины, поднимает до высокого уровня труппу, с которой работает. Но я не считаю, что сегодня мы задыхаемся без своего штатного главного балетмейстера, который пришел бы воплощать свои балеты. У нас, например, много ставил и опять собирается ставить бывший худрук балета Большого театра, а сейчас главный приглашенный хореограф Американского театра балета Алексей Ратманский. Вы заметили, что Ратманский создал у нас несколько балетов до своей мировой карьеры? Его «Анну Каренину» вы видели? «Конька-Горбунка»? «Золушка» была моей инициативой, я считаю, высочайшего класса партитура Прокофьева требовала адекватной современной интерпретации, и Ратманский с ней справился.
— Хотите сказать, что предоставляете труппам творческую автономию?
— Процесс и в оперной, и в балетной труппе идет своим ходом. И, видимо, неплохо, раз результаты налицо, у нас большая афиша с успешными спектаклями, гастроли в Нью-Йорке, Лондоне и Эдинбурге, Японии и Китае, в Германии, Италии и Франции проходят убедительно. Иногда хочется получить единодушную критическую оценку мастерства труппы, хореографии, музыкального уровня звезд, но в наше время при наличии сумасшедшего количества мнений это невозможно. Вы можете в блогах найти триста разных оценок нашего спектакля. Один критик хвалит, для другого где-то недобор, где-то перебор. И замечательно, что мы живем в мире, где точку зрения трудно контролировать. Но плохо, когда встречаешь откровенное циничное вранье в нелитературных выражениях. Тут надо просто не обращать внимания, хотя это и трудно.
— То есть крупных кадровых перемен в балетной труппе в ближайшее время не ждать?
— У нас везде, и в оперной, и в балетной труппе, будет меняться структура руководства. Нам нужны новые силы — новые артисты, новые менеджеры. Этого требуют обстоятельства. Но это не значит, что все будут уволены, а придут новые люди. Просто будет сделан акцент на новом структурном механизме, который обеспечит Мариинскому качественное ведение спектаклей на всех трех сценах. Такого нет нигде в мире. Во всяком случае среди знаменитых театров — в Вене, Лондоне, даже в Париже, где две сцены.
— А в Нью-Йорке три…
— Да, в Линкольн-центре тоже три сцены, но это три разные организации. А у нас одна, мы первопроходцы.
— А правду ли говорят продюсеры, что Мариинский часто готов идти на финансовые уступки на зарубежных гастролях? Попросту говоря, демпингует прокатные цены?
— Российские продюсеры? Я таких вообще не знаю, ни одного. Это сплетни. Мы не работаем с российскими продюсерами, сами продюсируем что угодно, создаем совместные спектакли с «Метрополитен», Парижской оперой, «Ла Скала» и театром «Шатле». Десятки примеров! А если уезжаем куда-то всем составом, опираемся на систему спонсорской поддержки и мощный попечительский совет, так что в финансовом отношении нам вообще не нужны продюсеры. Вот если вдруг появится новый Дягилев, сам пойду к нему на поклон... Вообще это история про слона и моську. Мы делаем свою работу много лет, и когда возникает задача выступить в «Ковент-Гарден», она воспринимается как часть обычной работы. С «Метрополитен» и «Ла Скала», с лучшими оркестрами мы работаем напрямую. Я сам приглашаю, сам могу выступить за высокие гонорары или бесплатно, и это будет моим решением, а не решением продюсера.
