— Да, это звучит гордо: первый спектакль сезона в «Метрополитен» — «Евгений Онегин», поют Анна Нетребко, Оксана Волкова, Алексей Тановицкий. За пультом — Валерий Гергиев.
— Мы не придаем такого значения открытию сезона, для нас это просто начало творческого акта. А в Америке открытие сезона — это кульминация: самый крупный сбор гостей и оглашение самых амбициозных планов, привлечение национального и международного профессиональных сообществ, социальные связи, фандрайзинг, установление отношений со спонсорами. Для них это жизненно важное событие, которое открывает дыхание на весь год. И не все, но очень многое зависит от участия российских певцов, особенно представителей Мариинского театра. Не счесть постановок, сделанных в расчете на наши голоса. Я говорю это без фанаберии, мы нормально это воспринимаем, и в Париже, и в Зальцбурге это давно уже стало нормой. Может, здесь это кого-то приводит в состояние сбитого дыхания. Но мне гораздо важнее сегодня, что происходит в наших собственных театрах. Две сцены и Концертный зал — это теперь едва ли не самый мощный комплекс в мире…
— И все это надо заполнить качественным репертуаром.
— У нас сейчас более 90 опер. Это очень много. Держать их непросто даже такому опытному театру, как Мариинский.
— По-моему, столько названий в репертуаре никто и не держит.
— Да, но есть система восстановления спектаклей. Не идет опера три-четыре года, бывает, и семь лет не идет — затем мы ее восстанавливаем. В результате у нас в репертуаре большее количество названий, чем на Западе. И у нас своя труппа. Приглашаем звезд, но только с приставкой «супер» — нам нет смысла приглашать просто неплохих певцов.
— Намекаете на Большой? На «Кавалера розы», где все главные партии исполняли приглашенные звезды?
— Я не знаю, о чем вы подумали. Мы приглашаем Рене Папе, Ферруччо Фурланетто, Рене Флеминг, потому что они в одном ряду с нашими лучшими певцами. А «Кавалера розы» я не слышал. Я давно не слушал ничего в Большом и, если честно, я вообще сейчас о нем не думаю. О Большом театре все говорили полтора года назад, когда он открывался. Теперь открылись мы, и ни о чем другом я думать не могу.
— Уже известно, что в майской афише будет много звонких имен. А дальше?
— В июне мировая премьера «Левши» Родиона Щедрина в рамках фестиваля «Белые ночи», написанная специально для Мариинского театра. Мировая премьера новой оперы нашего классика — событие для нас большее, чем любые гастроли любой международной звезды. У меня есть планы брать все лучшее, что создается в Европе и мире, и в ближайшие два-три года показывать новые оперы живущих авторов, в том числе россиян. Есть великолепные произведения, созданные за последние годы, их у нас не видели. Показать их зрителю, по-моему, благородная задача.
— Правда ли, что все мировые звезды, которых вы приглашаете, выступают в Мариинском не за те деньги, к которым привыкли?
— Совершенно не собирался говорить о деньгах. Деньги как снег. Ну больше снега в этом году, меньше. Если меньше — это не значит, что плохой год. Скажу о другом. Поддержка театров, особенно исторически великих, имеет громадное значение. Упираться каждый раз всеми конечностями в одну задачу: как можно больше денег собрать и как можно меньше выплатить — так нельзя работать. Бывают дорогие спектакли, бывают недорогие, и дорогой иногда бывает плох, а недорогой хорош, от суммы вложенных денег не зависит. Вы это знаете не хуже меня. Но мне неинтересно говорить с певцом, который торгуется за каждую копейку. У нас свои хорошие певцы, я это часто повторяю. Не собираюсь сходить с ума от звезд-гастролеров и превращаться в торгаша, который кого-то уговаривает выступить за недорого. Мне просто неинтересно иметь дело с людьми, желающими заработать в России в два, в три, в пять раз больше, чем в другой стране, а такое бывает.
— На фоне успехов оркестра и оперы дела в балетной труппе Мариинского не столь радужны. В труппу объявлен дополнительный набор. Это значит, что ей срочно нужна подпитка извне?
— Абсолютно не значит. Просто в том составе, который у нас сегодня есть, мы не справимся с объемом работ. У нас и в оркестр набор идет, и в хор, и в оперу. Никакого отношения к состоянию труппы это не имеет. Состояние балета, как мне кажется, хорошее, даже блестящее, в спектаклях, где хорошо поработал хореограф и удачно подобран состав. Знаете, у нас и технический персонал сейчас пополняется, ведь мы выросли в четыре раза, больше площадь и техническая мощность. Нам нужны новые специалисты.
