Казалось, война окончена, и Чемберлен, министр по делам колоний, убедил Солсбери начать избирательную кампанию, которая получила наименование «выборы цвета хаки». В результате победили юнионисты. Но буры отказались признать поражение и начали тревожить британцев партизанскими вылазками. Английские войска в ответ на это стали жечь фермы буров, вырубать заросли и систематически сгонять бурские семьи в «концентрационные лагеря». Высокая смертность в этих лагерях вызвала протесты общественности в Британии. «Когда война перестает быть войной?» — спрашивал сэр Генри Кемпбелл-Баннерман, который сменил Розбери на посту лидера либералов. И сам себе отвечал: «Когда она ведется такими варварскими методами, как в Южной Африке». В 1902 г. начались мирные переговоры. Это значило, что Милнеру так и не удалось уничтожить социальную и политическую структуру государства африканеров.
Реакция fin-de-siecle: новый взгляд на государство
Англо-бурская война оказалась чрезвычайно дорогостоящей, на нее было потрачено больше, чем на все другие британские имперские подвиги XIX в. Победить буров так и не удалось, зато рухнула гладстонианская система государственного финансирования, и правительственные расходы поднялись на новую высоту, с которой они более никогда не опускались. Война ясно и без прикрас показала всему народу те проблемы, которые уже давно занимали интеллигенцию. Империя сохранила силу и единство — белые колонии с готовностью посылали на помощь свои войска, — но у нее также выявилось множество слабых мест. Она была слишком велика и неуправляема. Британский флот лишился своего неоспоримого превосходства — теперь ему угрожал французский флот (совместно с немецким, итальянским, американским и японским). Политика «блестящей изоляции» становилась опасной. Еще в 1870–1890 гг. казалось, что самым очевидным врагом Британии была Франция, а Германия — вероятным союзником. Но план модернизации германского военного флота, принятый в 1898 г., требование «места под солнцем» для Германии, сопровождавшееся поддержкой Крюгера во время англо-бурской кампании, превратили Германию в потенциальную угрозу. Подобные настроения отразились в классическом шпионском романе Эрскина Чилдерса «Загадка песков» (1903). Безопасный морской путь по Индийскому и Тихому океанам был гарантирован англо-японским договором 1902 г. За этой первой попыткой ограничить имперские притязания последовали другие соглашения (Ententes), разрешавшие противоречия между Британией и Францией в Северной Африке (1904) и между Россией и Британией по поводу Персии (1907). Таким образом, Англо-бурская война изменила внешнеполитический курс страны. Хотя формально в соглашениях говорилось о территориях вне Европы, их истинное значение касалось отношений между европейскими державами, которые в ту пору становились все напряженнее. Хотя эти договоренности и не были союзами, они до некоторой степени склоняли Британию на сторону франко-русского альянса против Германии и Австрии. Правда, еще не вполне было ясно, до какой именно степени.
Озабоченность по поводу безопасности в мире после бурской войны заставила общественное мнение Британии задуматься о прочности ее экономического положения, так как от него зависела мощь страны. Подавляющее превосходство британской экономики 50-х годов XIX в. ушло в прошлое. США, Германия, Франция и Россия стали большими индустриальными державами, причем Америка и Германия в некоторых секторах экономики уже превосходили Британию, которая стала теперь одной из многих, утратив положение первопроходца. Но ее общество и правительство продолжали вести себя так, будто все оставалось по-прежнему. Либеральное государство 50-х и 60-х годов, с его принципами свободной торговли, минимальных правительственных расходов, автономностью и саморегуляцией экономики, продолжало функционировать, охраняемое кабинетами консерваторов почти столь же тщательно, как и либералов. Расходы центрального правительства на душу населения в 1851 г. составляли 2 фунта стерлингов, в 1891 г. они достигли всего 2,5 фунта (к 1913 г. увеличились до 4 фунтов). В 80-х и 90-х годах такая ситуация подвергалась критике, а Англо-бурская война только подтвердила правильность критики.
