Кульминация указанного процесса реформирования пришлась на первые годы правительства Гладстона (1868–1874): к 1874 г. многие требования либералов середины XIX в. были выполнены. Кроме отделения Церкви от государства в Ирландии в 60-х — начале 70-х годов либералы отменили обязательные церковные налоги, «налоги на знания», религиозные экзамены при поступлении в Оксфорд и Кембридж, а также покупку патентов на должности в армии. Ими были приняты законы о земле в Ирландии и об образовании в Англии и Шотландии. При поступлении на государственную службу теперь нужно было сдавать экзамен. Путем введения положения об ограниченной ответственности либералы создали для инвесторов более безопасную среду капиталовложений. И все это сочеталось с фритредерской финансовой политикой, полной подотчетностью правительства и сокращением бюджетных расходов.
Если не принимать в расчет обычные политические дрязги и торг, то эти огромные реформаторские преобразования не встретили серьезного противодействия. Даже господство Англиканской церкви было значительно ограничено, хотя в первой половине XIX в. именно защита англиканства во всей его полноте была центральной объединяющей идеей для тори: то, что в 30-х годах XIX в. казалось лишь мечтой радикалов, в 70-х стало реальностью, причем почти без открытой борьбы. Даже козырная карта консерваторов — неизбираемая Палата лордов — была использована весьма ограниченно: на время отложили отмену налогов на печать, ликвидацию сбора в пользу Церкви, введение тайного голосования и отмену религиозного экзамена в университетах. Имущие и трудящиеся классы вместе принялись за великую расчистку на палубах либерального государственного корабля.
Наступление эры «свободной торговли» совпало с экономическим бумом, который продолжался с начала 50-х до начала 70-х годов XIX в. Современники считали, что именно она стала причиной экономического процветания, но специалисты в области экономической истории со скепсисом относятся к этому утверждению. Снятие таможенных барьеров, вероятно, оказало только косвенное влияние на британскую экономику, зато «свобода торговли» в широком смысле этого слова, т. е. приверженность нации экономическому прогрессу, оказала огромное влияние на рост предпринимательского энтузиазма, который, казалось, разделяли все классы общества. Если судить по цифрам, то в середине века экономический подъем еще не был особенно впечатляющим, и его сопровождала незначительная инфляция. Тем не менее этот подъем оказался чрезвычайно важным, поскольку он показал, что так называемый вопрос о «положении в Англии», который так бурно обсуждали в 20-50-х годах XIX в., может быть разрешен — и был разрешен — с помощью рыночных механизмов в рамках существующей социально-политической структуры общества. Даже волнения в Ланкашире, вызванные «хлопковым голодом» 60-х годов, когда из-за Гражданской войны в США хлопкопрядильные фабрики были отрезаны от традиционных источников сырья — плантаций американского Юга, не потребовали серьезной политической реакции. Местной инициативы и добровольных пожертвований, как с удовлетворением полагали имущие классы, было вполне достаточно, чтобы разрешить проблему без прямого участия Вестминстера в судьбе пострадавших рабочих Ланкастера (хотя в действительности важную роль сыграли и кредиты, выделенные им государством).
В период между 50-ми — 70-ми годами XIX в. Британия превосходила любую другую страну по многообразию и объему производимых товаров и услуг. Ее мощная добывающая промышленность обеспечивала страну главным сырьем эпохи раннего индустриализма — углем и железом, укрепляя мировое доминирование Британии по этим двум показателям, поскольку страны континента вынуждены были импортировать английский уголь и железо, чтобы обеспечить собственную индустриализацию. С неутомимой энергией производственный сектор британской экономики снабжал мировой рынок бесчисленными товарами, начиная с кораблей, паровых турбин и текстиля вплоть до предметов повседневного спроса, которые украшали не только викторианские жилища. Британские корабли, перевозившие экспортные товары, если можно так сказать, «викторианизировали» весь мир, торгующий с Британией. Подобная хозяйственная активность опиралась на крепкую валюту и банковскую систему, которая, несмотря на некоторые недостатки, сохраняла стабильность и начиная с 70-х годов играла все более важную роль в экономике.
