— Да, и ее тоже.
Однако никто почему-то не торопился начинать разговор, и между приятелями воцарилось долгое молчание. Погруженные в свои мысли, они дошли до конца улицы и повернули обратно к памятнику.
Михаил вспоминал результаты своего расследования пятилетней давности, когда он тщетно пытался найти Полину. Тогда, после разговора с Гурским, ему удалось напасть на след — Алексей сообщил, что однажды видел, как Полина садилась в «Мицубиси» темно-синего цвета под номером Г 200 АД, за рулем которого сидел какой-то мужчина. После этого Ястребов перезвонил Петру Демичеву, и тот через свои милицейские каналы легко выяснил, что машина принадлежала директору частного лицея — некоему Николаю Павловичу Репнину. Но самое главное было в другом. Согласно оперативной сводке, в ноябре 1994 года машина была взорвана с помощью подложенной под днище магнитной мины с дистанционным управлением. При этом оба пассажира — мужчина и женщина — погибли на месте. То, что этой женщиной являлась Полина, было установлено в ходе следствия. Кроме того, по факту двойного убийства было возбуждено уголовное дело против жены Репнина.
Именно эта стареющая домохозяйка, страстно ревновавшая своего мужа к любой женщине, целыми днями следила за каждым его шагом. Более того, поскольку средства ей это позволяли, она наняла частного детектива, который установил в рабочий телефон мужа подслушивающее устройство. Благодаря этому она сумела узнать о намечавшемся романе Репнина с недавно принятой в лицей преподавательницей иностранных языков. В тот самый день, когда влюбленная пара собиралась поехать домой к Полине, обезумевшая от ревности жена Репнина пошла на крайние средства, лишь бы этому помешать. Она ухитрилась найти киллера, который взялся выполнить двойной заказ за сорок тысяч долларов.
Он был арестован через неделю, после ареста жены Репнина. Окончательный приговор суда гласил: пятнадцать лет колонии строго режима исполнителю и десять — заказчице. В свое время Михаил поведал обо всем этом Денису, который воспринял его рассказ с удивительной сдержанностью.
Вспомнив об этом, Ястребов спросил:
— Ты любил ее?
— Да, возможно… — нехотя отозвался Денис. — Хотя, с другой стороны, можно ли назвать любовью непрекращающуюся душевную боль? Сначала, как только я начал узнавать о ее похождениях, это было похоже на сильнейший удар — и несколько месяцев я корчился от совершенно невыносимой боли. Затем она утихла, уступив место боли тупой и ноющей. О ней можно было периодически забывать, время от времени она покалывала острыми рецидивами, но никогда не оставляла полностью… Как же я мечтал о том, чтобы Полина вдруг ощутила острую жалость к моим страданиям и решила подарить незабываемое счастье, пусть даже только на один час! Впрочем, от нее этого вряд ли можно было ожидать, во всяком случае — по отношению ко мне. А ведь ее замужество стало бы второй по величине трагедией моей жизни, причем первой оказалась бы лишь собственная смерть!
Михаил слушал эти отрывистые излияния с возраставшим изумлением. Или он чего-то не понимает, или совсем не знает своего лучшего друга, или за всем этим кроется нечто иное…
— После стольких лет преданной любви я должен был стать ее первым мужем… или мужчиной, все остальные варианты — сплошные мучения, — продолжал Денис. — Это совсем не тот случай, когда сходишься с опытной женщиной, влюбляешься в нее, а затем она тебе изменяет — или ты ей. На какое-то время вы расстаетесь, но потом прощаете друг друга и снова начинаете жить вместе. Это совсем не тот случай, старик, совсем не тот случай… Именно поэтому я так тяжело переживал необратимость всего произошедшего.
Когда Князев внезапно замолчал, Михаил не нашел ничего лучшего, как задать довольно посторонний вопрос:
— Кстати, а Юрик расспрашивал тебя о Полине?
— Да.
— А ты что же?
— Я ему ничего не сказал. — Денис вскинул на друга затуманенный взгляд и вдруг добавил: — А вот тебе сейчас могу рассказать все до конца.
— Что именно?
— Ну, хотя бы то, что я тоже ее искал и нашел даже раньше тебя!
— Как это возможно?
— Долго объяснять, да это и не столь важно. — Денис остановился и резко поежился. — Что-то меня знобить начинает…
